Замполит
Шрифт:
– Не успел. Его убили.
Женщины ахнули, а Наташа побелела и чуть не выронила Карлсона.
– Тетя Наташа, - пищит Катя, - ты испачкала куклу. Теперь надо ванну готовить, чтобы ее вымыть.
Вечером мы ложились спать. Ленка тараторит о Наташе.
– Ты знаешь, она такая хорошая женщина. Все время пока тебя не было, она находилась рядом со мной и мне во всем помогала. Катя ее очень любит.
– Это замечательно. Я рад, что вы подруги.
– Наташа замечательно шьет, она
– Хорошо.
– Она скоро уезжает от сюда.
У меня сразу пропало игривое настроение
– Куда?
– Она сказала, что не может уже видеть этот город и собирается к родственникам мужа в Москву.
– Вот как? Когда отъезжает?
– Говорит, что скоро.
– Это плохо. Лена, хочу тебе сказать... Я ухожу с пароходства...
– А...??? Что-нибудь со здоровьем?
– Нет. Хотя с этим диагнозом более приятнее расстаться с работой.
– Что же ты будешь делать?
– Работать... Только на другой работе.
– Смотри сам. Может ты и прав.
– Ты у меня умница.
Я целую ее в щеку.
– А с этим полковником..., ужасно, - вдруг делает переход Лена.
– Чего это ты вдруг вспомнила?
– Не знаю.
Меня вызвали в политотдел пароходства, но какого было мое изумление, когда вместо начальника, я увидел Хохрякова.
– Здравствуйте, Иван Васильевич.
– Здравствуйте, товарищ майор.
– Я уже подполковник.
– Поздравляю.
– Вы догадываетесь, зачем я вас вызвал?
– Да, рассказать, как по вашей вине провалилась операция.
– То есть, как это?
– опешил он.
– Да так. Вы мне не все рассказали. Вы мне не рассказали о зарубежных похождениях Полторанина, о его связях со "Штази". Гибель полковника это результат этих недомолвок.
– Садитесь и все рассказывайте подробно.
Я рассказываю с Гамбурга, о драке в таверне, переговорах с сотрудниками немецкой разведки, о том, почему я оказался в Амстердаме в отеле "Бристоль" и как повел себя хозяин и наконец как начался конфликт перед банком.
– Да, мы действительно много не знали об этом прохвосте. Простите, я имею в виду вашего прошлого Полторанина.
– Ничего.
– С деньгами вы поступили правильно. Хотя раз вы узнали номер счета и имели ключ, могли бы в следующий рейс спокойно их передать нашему связному, но что вышло, то вышло.
– Я больше не пойду в рейс. Я ухожу с пароходства.
– Вот как? И что же вы теперь намерены делать.
– Жить, как нормальные люди.
Хохряков качает головой.
– Это не для нашей страны. У нас нормальных людей нет.
Я пристально смотрю на него, шутит или нет. По-моему нет.
– Раз вы так решили, - прерывает тишину новоявленный подполковник, - то мы вам разрешаем, уходите с пароходства. Кстати, верните ключ и напишите на клочке бумаги номер счета в банке. Хоть там ничего и нет, однако он нам может пригодиться.
А ведь так и сказал: "...мы вам разрешаем...".
Я пришел в квартиру к Наталье.
– Решил спросить у меня отчета, о том как защищала твою жену...?
– Не ершись. Я опять пришел к тебе за помощью.
– Я как палочка выручалочка. Совсем уже ни баба, ни человек и ни кто. Что ты опять хочешь?
– Лена мне сказала, что ты уезжаешь в Москву, я хочу, что бы ты отвезла туда мою рукопись.
– Поезжай сам. Я уже устала выполнять твои поручения.
– Я бы рад. Но я увольняюсь из пароходства, а по закону должен отсидеть на работе два месяца после подачи заявления.
– Как увольняешься и тебя отпускают?
– По крайней мере эти... разрешили.
– Значит разрешили... Выходит конец всем кошмарам.
– Может быть. Так возьмешь рукопись?
– Эх Полторанин, Полторанин. Да я бы за тобой на край света пошла, если бы позвал. Да видно не судьба. Чем больше тебя вижу, тем больше и больше меня тянет к тебе. Вот и сейчас, хочу ударить, нагрубить напоследок и не могу. Я выполню все что ты хочешь, Ваня.
– Вот и хорошо. Я тебе дам телефоны, имя фамилию человека. Найди его.
– Найду. Хоть последний раз, останешься со мной? Прошу, останься.
Она тянет меня в глубь квартиры. Что бы только не отказала в моей просьбе, я иду за ней.
В ее квартире я все же задаю тот вопрос, который мучил меня весь рейс.
– Наталья, кто мне передал ключ?
– Я.
– Ты его нашла?
– Я его не искала, он всегда был при мне.
Вот и пойми этих женщин. А ведь сколько было слез, сколько лжи и какая все же актриса из нее пропадает.
Наталья давно уехала, а я сижу в порту и выполняю работу клерка. Осталась одна неделя до полного увольнения.
– Эй, Полторанин, тебя к директору, - секретарша директора буквально летит по коридору, размахивая рукой.
– Виолета Сергеевна, что там такое?
– Правительственная связь. Идите быстрей.
Я бегу в кабинет к директору. Он протягивает мне красную трубку.
– Возьми, Иван Васильевич.
– Але...
– Иван Васильевич?
Вот он до боли знакомый голос.
– Я.
– С вами говорит главный конструктор. Я прочел вашу рукопись и хочу знать, вы не знакомы с Сумароковым Михаил Сергеевичем?
– Знаком, по палате в больнице, где мы лежали вместе?
– Мишка, чертяка, я все же узнал тебя. Это ты, не отпирайся. Сегодня же вылетаю к тебе. Жди.