Замурованные: Хроники Кремлевского централа
Шрифт:
— Привет, бродяги! — крикнул вновь прибывший, обшаривая тяжелым взглядом закоулки хаты.
— Привет, привет. — Шер неспешно слез со шконки и подошел к быку. — Откуда приехал?
— С Лефортова привезли, — поморщился арестант. — Это что за тюрьма?
— Те же яйца, только в профиль, — усмехнулся Слава. — 99/1. Централ такой же замороженный, как и Лефортовский. Как звать-то?
— Леха.
— Погоняло есть? — продолжил Шер.
— Есть, — растерялся Алексей
— Давно сидишь?
— На Лефортово семь месяцев и на зоне четыре года. А вы?
Вкратце сообщив о себе, уже за чаем мы продолжали расспрос Космонавта.
— Что за беда? — поинтересовался Шер.
— Две сто пятые, ОПГ. Я кингисеппский, слышал, наверное? — надменно-гордо выразился Леха.
— Слышал-то, слышал. Только как ты успел четыре года на зоне оттянуть? Вас же еще судить не начинали?
— Да, я срок по другой делюге тянул, менты ствол и героин подкинули, а сюда уже на раскрутку по Финагину привезли.
— Знаешь Финагина?
— Конечно, Сереня — кентуха мой. Вместе газовали в 90-е…
— Погоди, погоди, — перебил я Космонавта. — Это ты мусорам мел за гердос впаривал?
— Да-а, — напряженно вытянул Леха. — Откуда информация?
— Сухарь здесь сидел, рассказывал про тебя.
— Понятно, — проскрипел зубами Леха.
— Только он не говорил, что вы подельники.
— Он еще не знает, — скривился Космонавт.
— Ты тоже на 51-й? — усмехнулся Слава.
— Я? — замялся Леха. — Нет. Какой смысл? Чтоб на пэжэ заехать? Я в раскладах.
— Значит, грузишь подельников?
— Я за свое рассказываю, — недовольно рыкнул бандюган.
— Как это за свое, если у вас ОПГ? Где свое, там общее. Грузишься сам — грузишь всех, — недоуменно констатировал я.
— Со своей делюгой я сам разберусь, — ощетинился Космонавт. — Тебе что, своей мало?
— Леша, а ты масти-то какой? — вмешался Слава.
— Блатной был масти, — натужно выдавил убийца.
— Масть — не советская власть, может поменяться.
— В смысле? — рыкнул Леха.
— Где, говорю, такие погремухи заработал?
— Ну, Боксер — это я на зоне боксом конкретно занимался.
— А Космонавт? Погоняло какое-то наркоманское.
— Эта точно! По воле травился, на зоне бросил.
— Долго?
— Лет десять.
— Героин — наш витамин?
— Ага. Сначала герыч только нюхал, потом по вене стал заряжать. По большому счету, тюрьма меня и спасла.
Леха, подплясывая в стойке, нервозно задвигался по хате, по ходу нанося по воздуху хуки и апперкоты. Руки у Космонавта впечатляли. Костяшки здоровенных кулаков
— Что это у тебя за приемчики? — прокряхтел Шер. — Ты решил на нас жути нагнать?
— Э-э-э. Не-а, — растерянно-глупо хохотнул Космонавт. — Это — того. Тренируюсь. Того я, это, на спорте… Вы не курите?
— И ты бросишь, — ответил Слава с улыбкой отеческой заботы.
— Я сдохну без сигарет, нервничаю много. И так спать не могу. — Леха достал из кармана куртки распечатанный «Винстон».
— Только кури у тормозов, — поморщился Шер. — И проси вертухаев, чтоб вытяжку включали. А лучше всего, скрути из старых газет трубу, типа дымовой, и через нее выдыхай прямо в вентиляцию.
— Давай, Слава, прекращай… В трубу… В тюрьме сидим. Сам-то понял, что сказал? — оскалился Боксер.
— Понял, чем дед бабку донял. А почему ты должен курить в ущерб нашему здоровью? — распалялся Шер.
— Ты еще запрет на куреху поставь, — рыгнул Космонавт и с зажженной сигаретой удалился на дальник.
— Черт — закатай вату, — вполголоса определил Слава. — Через неделю он сам сломится или под шконарь полезет.
— С какой стати? — засомневался я.
— Увидишь, — интригующе улыбнулся Шер, потирая руки.
Фамилия у душегуба и бывшего наркоши была подходящая — Заздравнов. Как позже выяснилось, Леша шел говорящей головой по делу кингисеппской группировки. На показаниях его и Сергея Финагина по кличке Фин крепили в том числе и Сухаря, и Алтына. Самому Космонавту предъявляли соучастие в убийстве в девяносто втором молодого дагестанца за то, что тот слишком усердно искал своего без вести пропавшего брата — коммерсанта, который трудился в подконтрольной кингисеппской братве авиатранспортной компании «Витязь». Тогда стрелял Финагин, Леша подстраховывал. Через четыре года Заздравнов грохнул в подъезде директора фирмы «Авалон-Трейд» Нидара Ахмедова. За первую мокруху Космонавт и Фин получили по «Форд-Проба», за вторую — двадцать тысяч долларов на двоих. Теперь Леху как особо ценного свидетеля прятали на «девятке».
Во время врачебного обхода Заздравнов жадно приник к кормушке.
— Доктор, дайте чего-нибудь успокоительного… Я спать не могу… А можно снотворного, пожалуйста… Хотя бы пару таблеточек.
Получив горсть колес, Леша немедленно сожрал все залпом.
— Что с тобой? — спросил я.
— Нервы. С этой еще — с психикой проблемы. По весне так и вообще…
— Весеннее обострение?
— Типа того. В Лефортово совсем хреново стало. Раньше голоса только снаружи чудились, а сейчас изнутри пошли.