Замуж любым колдовством

Рут Эмили

Не помогло.

Завернулась в одеяло, сверху накрылась подушкой, зажмурилась и стала считать до десяти. Я воображала овец: почему-то они все были похожи на разноцветные облака.

Один. Синяя отсалютовала мне привет. Два. Красная показала язык. Три. Жёлтая пустилась следом за красной. Четыре, пять, шесть, семь. Радуга закончилась.

Я взглянула на экран телефона: час ночи. Про себя велела: «Овечки возвращаются на свои позиции! Усложняем! Пятьсот пятьдесят пять — лиловая желает мне спокойной ночи. Пятьсот пятьдесят шесть — малиновая бежит с ней рядом. Бежит, я сказала!

Почему она танцует? Пятьсот пятьдесят семь — фисташковая прячется за берёзой. Да что это такое?! За берёзой, а не за дубом!

И тут я вспомнила о нашей с Ларкой хитрости. Мы договорились, что на переговорах, столкнувшись с проблемой в переводе, я буду произносить кодовое слово «дуб». Выбрала я его неслучайно. Именно этому слову и однокласснице Ирике я должна быть обязана пятёрками по школьной истории.

Услышав «дуб», Ларка через гарнитуру должна будет вступить на защиту интересов компании, а меня как её представителя, обогатить знаниями, не сумевшими улечься в память во время обучения.

Ларка.

А у неё, между прочим, завтра не последняя роль. Ещё бы! Не дать провалиться переговорам с иностранцами. Кстати, почему у Андрея нет переводчика? Надо будет с утречка поинтересоваться. Вроде на подобных встречах всегда присутствуют переводчики с обеих сторон, и частенько эти же переводчики переводят так, что их шефы попадают в весьма затруднительные и забавные ситуации. Ларка называла подобные моменты «Казусом лингвиста».

На место овечек прискакали пони.

Иногда, пока Гриша пропадал в выходной на работе, я смотрела мультфильм про дружных волшебных пони.

Первая. Вместе с её гривой развевались серебристые ленточки. Со второй в небо взмыли воздушные шарики оттенков зари. Третья несла огромный торт лилового цвета. Четвёртая…

Сна как не бывало.

Двенадцать миллионов двенадцать тысяч двести двадцать вторая — из-за угла моего сознания выскочила пони ярко-розового цвета. Двенадцать миллионов двенадцать тысяч двести двадцать третья — бирюзовая зевнула. Двенадцать миллионов двенадцать тысяч двести двадцать четвё… — рыжая только успела показать свою пышную гриву, как её спугнул протяжный вой.

Я подскочила. Вой прекратился. Но стоило мне принять горизонтальное положение, как вой усилился. Мне даже показалось, что он стал куда более несчастным, чем пару секунд до этого. Опустила ноги в любимые тапки-слоники — покупала вместе с Гришиными зайцами, натянула халат, сунула по привычке мобильник в карман и повернула дверную ручку.

На глаза моментально попался силуэт пса в лунном свете. Картина красивая, но грустная.

Шеф завывал, устремив взгляд на яркую дольку, которая будто застряла между двумя тучами. Из одной шёл снег, из другой дождь.

Снег выглядел так, словно огромный снеговик медленно, но верно разваливается на части. Я сомневалась в том, что природное явление останется без внимания, и уже сочувствовала родителям. После всего им придётся ещё и поработать с воспоминаниями всего города. А я ничем помочь не могла.

Зря прогуливала учёбу. И драконов разбудила зря.

А всё из-за того мальчишки! Вадика!

Не везёт мне с мужчинами.

Я осторожно шагнула в тьму комнаты, и тут же ударила молния. Мошенница, кем бы она ни была, серьёзно взялась за дело. Однако, судя по погодным изменениям, дела у неё складывались так себе. Но ведьма упорствовала, поэтому за молнией последовала череда новых зигзагов.

Любопытно, а как магия стихий связана с той же канализацией? Не понимаю зачем вызывать дождь, если всё равно используешь прорыв трубы? Ведьма поколдует, вода потечёт в нужном направлении, а причём тут погода? Конечно, в школе нам объясняли, и мама объясняла, но я слушала невнимательно.

Босс продолжал выть. В какой-то момент я поняла, что его вой напоминает мне мелодию из «Пусть всегда будет солнце». Прислушалась. Правда.

Аккуратно приблизилась к Андрею и начала подпевать. Петь я никогда не умела, но здесь главное душа.

— Разбудил? Прости, — шеф сразу замолк, опустив голову на лапы.

— Нет, всё нормально, — я села рядом.

Какое-то время сидели в тишине, потом Андрей сказал:

— Скоро лягу, можешь идти. Выть больше не буду. Обещаю.

— Да нет, всё в порядке, — я подавила зевок. — Всё равно не спится.

— Уверена?

— Да. И… если хочешь — могу посидеть с тобой.

Сама не знаю зачем предложила, ведь чувствовала — клонит в сон: долгожданный и заработанный трудом овец и пони.

— Спасибо… — неожиданно прозвучало из уст босса.

Я улыбнулась. Всё-таки правильно сделала, оставшись. Наверно, ему страшно проводить первую ночь вот так… в звериной шкуре, но спросить его о чувствах я не решилась. Оба уставились в окно. Спустя долгих пять минут, отбитых часами моего телефона, шеф спросил:

— Как думаешь, кто эта ведьма?

— Не знаю… Это же твои женщины. Тебе виднее.

Андрей вздохнул:

— Мои не мои, но я никому не причинял вреда.

Я хмыкнула:

— Ты бросил женщину. По-твоему, это не причинение вреда?

— Это расхождение путей неподходящих друг другу людей.

— Философия тебе не идёт.

— А ты так не считаешь? — поинтересовался босс, пропустив мои слова мимо ушей.

— Я — женщина.

— И?

— Я бы тоже обиделась, если бы меня бросили.

— Но бывшего ты простила… — заметил Андрей.

Я не ответила, да и что тут ответить. Ларку простила, а Гришу… В конце концов, наше расставание к лучшему: мы действительно совершенно не подходили друг другу, а расписавшись, сделали бы, наверно, себя лишь глубоко несчастными. Хотя лишиться жениха перед самой церемонией чертовски оскорбительно! Ну вот, опять вспомнила чёрта… Может, пригласить одного из рогатых на чай?

— Вы с подругой всё выяснили? — долетел до меня голос шефа.

Я вынырнула из размышлений:

— Да. Она всё рассказала.

— А меня вспомнила?

— Нет. Клялась, что впервые тебя видит.

— Ты ей веришь?

— Верю.

Андрей вздохнул:

— Выходит, невестой была неизвестная мне ведьма…

— Известная. Ты её бросил.

Босс пропустил моё замечание и вновь устремил взгляд на луну, а та, будто посмеиваясь над нашей громадной проблемой, скрылась за тучами.