Замуж с осложнениями. Трилогия
Шрифт:
— Тирб… а, здравствуйте, Лиза, — кивает мне. — Я Эцаган.
— Очень приятно, — говорю. Надо же, представился. — Мне надо вам еще раз назваться? Я никак не разберусь в этих правилах с именами.
Оба смеются.
— Не надо, — говорит Тирбиш. — Вы ведь, наверное, не знаете, как правильно, так что это все равно.
Ну ладно…
— Тирбиш, — Эцаган возвращается к тому, за чем пришел. — Там твои тряпки весь склад завалили. Они тебе нужны?
— Не знаю, — пожимает плечами. — Хорошие тряпки. Я их вроде свернул аккуратно.
Это внезапно наводит меня на мысль. Надеюсь, они ничего не заподозрят.
— Слушайте, ребят, — говорю, — а у вас какой-нибудь форменной одежды для заложников не предусмотрено? А то у меня совсем ничего нет, а еще неделю тут жить…
— Вот правильно, — хихикает Тирбиш. — Чем мои тряпки выкидывать, обеспечь лучше земную госпожу.
Эцаган окидывает меня взором своих прекрасных глаз.
— На ваш размер вряд ли. Разве что халат какой-нибудь. Пойдемте посмотрим.
Идем смотреть. Склад оказывается небольшим чуланом, заставленным стеллажами с коробками, прямо у входа красуется несколько рулонов ткани — видимо, те самые тряпки. Эцаган утыкается в нижнюю полку и принимается там шуровать, бормоча на муданжском.
— Вот, футболка есть, — говорит с сомнением.
Футболка, да, черная, новая, бирочка не отрезана еще. Спереди во всю грудь лист каннабиса. В эту футболку меня можно дважды завернуть. Ничё, в качестве ночнушки пойдет. Беру.
Он роется дальше, достает строительные штаны на лямках, которые, по-моему, и Азамату велики, да еще и прорезиненные. Смотрит на мою физиономию, ржет.
— Боюсь, что больше ничего нет.
— А может, — кошусь на рулоны, — есть какая-нибудь простыня ненужная… Я бы сшила что-нибудь…
— А, так вы шьете! — резко воодушевляется Эцаган, вскакивая на ноги.
Это большая редкость?
— Ну так… Не то чтобы много, но умею, — говорю осторожно. Еще припашет всему экипажу носки зашивать.
— Тогда не проблема, вон, берите Тирбишевы тряпки, я вам машинку дам, нитки и все на свете.
Ух ты, у них даже машинка есть?
— А Тирбиша спросить не надо?
— А он все равно не знает, что с ними делать. Ему подсунули в нагрузку к постельному белью, а на этом корабле, кроме меня, никто иголку держать не умеет. Я и от вас не ожидал.
— Ну почему же…
Вроде шитье во всех культурах женское дело, нет?
— Красивые женщины часто пренебрегают, — пожимает он плечами.
Зато красивые мужчины, видимо, нет.
Один из рулонов оказывается ковром, остальные — более или менее плотным хлопком. Все ткани довольно светлые, в жизнеутверждающий цветочек. Ничего, маменька на даче еще и не такое носит. Да и не только на даче…
Эцаган великодушно пускает меня к себе в каюту, где обнаруживается немаленькое трюмо, на котором ненавязчиво красуется пакетик с термобигудями. Они тут все голубые, что ли? Ладно, мне с ним не целоваться. Зато про кудри теперь понятно.
Рядом с трюмо большой комод, из которого Эцаган начинает проворно извлекать нитки, иголки, булавки, ножницы и, наконец, портативную швейную машинку весьма приличной фирмы. Меня в свое время на такую жаба задушила.
— Вам лучше всего расположиться в холле, — говорит мне, и я некоторое время соображаю, что он имеет в виду. — Там можно сдвинуть столики. А то в кухне Тирбиш ворчит, если столы не так стоят.
А, так это он про гостиную. Но она же проходная…
— А я там мешать никому не буду?
— А кого туда понесет среди дня?
Как выяснилось, понесло всех. По крайней мере раз каждые десять — пятнадцать минут обязательно кто-нибудь пройдет под благовидным предлогом, чтобы попялиться, как земная женщина кроит. Хорошо хоть я догадалась обмериться у себя в каюте. Зато теперь весь экипаж знаю в лицо. Кто застенчивее — только мимо проскакивает, а кто наглее — останавливается поговорить. Ох и достали…
Положение, как обычно, спасает капитан.
— Не возражаете, если я тут в уголке почитаю? — спрашивает он меня еще из коридора. Бук под мышкой как приклеенный.
— Я всегда рада вашему обществу, — улыбаюсь. Приятно хорошего человека порадовать! Когда Азамат проходит мимо, мне кажется, что в комнате становится ярче, хотя он и одет в темное.
В отличие от прочих моих посетителей капитан действительно просто садится в кресло и углубляется в чтение. Через несколько минут уже я не выдерживаю.
— А можно спросить, что вы все время читаете?
Поднимает голову, смотрит на меня укоризненно. Ну ладно, молчу.
— Лиза, оставьте вы эту вежливость. Конечно, можно спросить!
О боже мой!
— Тогда уж и вы оставьте, — хмыкаю. — Как будто я вас могу не пустить в ваш собственный холл.
— Можете, — уверенно говорит он.
Таращусь на него в ужасе.
— Нет, поверьте, не могу.
Смотрит на меня задумчиво.
— Это так странно, насколько у нас не совпадают представления о социальных ролях друг друга.
Почти роняю машинку. Ка-ак ты сказал?! Нет, ну давайте, теперь окажется, что ты на самом деле всемирно известный антрополог, а это все большой эксперимент по адаптации землянина к инопланетной среде!