Замуж за эльфа, или Всё очень сложно…
Шрифт:
– Похоже, твоя гавань его сильно впечатлила.
Оля, алая, как маков цвет, хихикает и вдруг кивает, и говорит:
– Вообще-то да. Он так и сказал: «Я никогда прекрасней твоей… «гавани» не видел».
Я смеюсь.
– Комплимент необычный. Но замечу, что ведь действенный. Любая женщина обрадуется, когда её «цветок жизни» назовут самым прекрасным, – отмечаю я и чтобы не развить сию мысль, отправляю в рот хрустящее курабье.
Оля кусает нижнюю губу и сияет от счастья. Ба! Да девочка явно влюблена. Ох, не оказался бы её принц-гинеколог козлом обыкновенным. Надеюсь, он нормальный
– Девочки, а давайте не за столом, – не сильно активно призывает нас к порядку Николай Петрович, он алеет от смущения, но глаза сияют любопытством.
– А ты смотри, Петрович и учись у Ольки, как надо знакомиться, – смеюсь я. – Отправляйся на приём к обаятельной женщине урологу или проктологу. Вдруг, дамы, да оценят твои… «гавани».
Петрович фыркает чаем и заливает брызгами наш стол.
Петрович уже много лет как вдовец и всего год как он понял, что ещё очень даже ничего, да и душа просит любви и тёплого тела рядом. Человеку нужен человек…
– Ну, девчонки! – хохочет наш водитель, мужчина в самом расцвете сил.
Ему всего пятьдесят два года. Выглядит Николай как истинный викинг. Вот честное слово. Сильный, высокий, поджарый, руки на месте – и машину водит, точно ас; и по хозяйству он умел, дом сам построил. И готовит вкусно. Не мужчина – мечта. А супруга его семь лет назад за полгода «сгорела» от рака.
Горевал он долго. Уверена, его рана от утраты любимой до сих пор не зажила, но так сильно кровоточить всё же перестала. Болит, но это уже родная и даже необходимая боль. Но жить дальше нужно. Ведь ещё осталось тепло, остались силы на любовь и нежность. Их можно дарить детям и внукам, но и для себя любви тоже хочется. Тем более, когда душа ещё молода.
Мы с Олей переглядываемся и понимающе улыбаемся.
И не успеваем мы чай и кофе допить, как поступает срочный вызов.
Дорожно-транспортные происшествия, особенно массовые – это страшно. И нас врачей, фельдшеров и водителей неотложки спасают от полного одурения вот такие посиделки с разговорами о светлом будущем и лёгким юмором.
Мы мчимся на место аварии, не зная какова ситуация на самом деле. Как правило, всё оказывается намного серьёзнее и сложнее, чем нам передают.
По дороге, пока Николай нас мчит на место аварии, мы с Олей распихиваем по карманам всё самое необходимое, чтобы всё сразу было под рукой – шприцы, обезболивающие, бинты, фонарик и другое.
Мы абсолютно сосредоточены и голова у всех «холодная», свободная от эмоций и чувств. Так нужно, чтобы трезво оценивать ситуацию, оценивать состояние каждого пострадавшего. Только на «холодную» голову можно определить, в какой последовательности оказывать помощь.
Самое страшное это смерть. На моих руках случались такие события, я видела угасание жизни своими глазами. И к таким событиям невозможно привыкнуть. Невозможно с ними смириться. Хотя как медик я понимаю, что это неизбежный процесс. Утешать себя мыслью, что ты сделала всё возможное можно, но как правило, это не помогает. На моём
Вы, наверное, сейчас спросите, а зачем тогда вообще оставаться работать в столь экстремально-сложной и стрессовой профессии как врач скорой помощи?
Даже морально и физически тяжёлые ситуации не заставят меня разлюбить мою профессию. Я её просто люблю и всё тут.
Мы буквально «прилетаем» на место аварии.
Один лихач на легковой выехал на встречку и на полном ходу «встретился» с другой легковушкой. Попутно зацепило ещё две машины. Настоящее месиво из железа.
К сожалению страшное ДТП может случиться даже с самым аккуратным водителем, потому что есть такие вот лихачи.
Приезжает ещё одна бригада неотложки. Здесь уже работают ребята из МЧС и полиции. Начинается и наша работа.
Пострадавших много, но к счастью, все живы. Травмы разной степени тяжести и наша задача – сделать всё возможное и даже больше, чтобы никто «не ушёл».
Когда мы «сдаём» докторам с рук на руки пострадавших в автомобильной аварии, ощущаю, как у меня дрожат руки. Сегодня моё личное кладбище могло пополниться. К счастью этого не произошло.
Смело могу прогнозировать состояние пострадавших – все выживут.
– Всё, – выдыхаю тяжко, – едем на базу.
Оля и Петрович вяло кивают. Все устали.
До конца смены новых вызовов не поступает.
Ранним утром наша смена сдаёт дежурство новой – проверяются «укладки». Это медицинские чемоданчики, в которых находятся лекарства и медицинские инструменты.
И ровно в восемь утра начинается рабочий день новой смены, а точнее сутки.
Но прежде, чем отправиться по домам и на пару дней уйти в спячку, мы с новой сменой по традиции завтракаем. Примета у нас такая позавтракать с предыдущей сменой, чтобы у новой сутки прошли гладко.
Есть не хочется, но и становиться причиной «плохой» смены тем более, поэтому я заставляю себя сжевать и проглотить бутерброд и запить его кофе. Жизнь продолжается. Точнее, продолжится, когда посплю.
Когда поднимаюсь в лифте на свой этаж, получаю смс-ку от подруги.
«Лера, привет! Я помню, что сегодня и завтра у тебя выходные, так что не планируй ничего на завтра. К часу дня мы с тобой идём на выставку антикварного искусства. Я заеду за тобой. И только попробуй возрази мне или придумай причину не пойти! На подобных выставках легко можно завязать новые знакомства и отношения. Мне ОЧЕНЬ надо! Я чувствую, что встречу ТОГО САМОГО! Всё. До завтра. Целую тебя».
Сначала кривлюсь, так как откровенно не горю желанием рассматривать всякого рода старину и вообще я ровно отношусь к антиквариату и прочему искусству. Но потом перед глазами встаёт сегодняшняя авария, слышатся стоны и мольбы пострадавших и понимаю, что мне жизненно необходимо отвлечь свой мозг от кровавой смены.
Пишу ей ответ:
«Привет! Договорились!»
Глава 2