Замуж за колдуна, или Любовь не предлагать
Шрифт:
Кристофер откинулся на спинку кресла и устало прикрыл глаза. Следовало возвращаться домой и что-то говорить Лори, и он совсем не рвался начинать этот разговор.
Короткий стук в дверь развеял мрачные мысли герцога.
— Выглядишь как человек, которому не помешало бы выпить, — в проёме приоткрытой двери показался улыбающийся Ирвин.
Следом за Калвером в кабинет вошёл Алан Лайт, оглядел шефа с пристальным вниманием и укоризненно покачал головой.
— И одним бокалом тут явно не обойдёшься.
— А вот бутылка, может, поможет. Или лучше две, — ещё шире заулыбался
— Лучше домой поеду, — перебил его Грейсток и поднялся с кресла. — Уже поздно.
— Быстро же она тебя выдрессировала, — хохотнул Алан.
— Одомашнила.
— Наставила на путь истинный.
— И такой унылый, — продолжали подтрунивать над ним приятели.
— Так и о друзьях совсем забудешь, — попенял ему Калвер.
А Лайт поддакнул:
— Мы к тебе со всей душей, а ты к жене, которая сожрёт тебя с потрохами, когда узнает о…
— Лорейн ничего не узнает, — резко перебил его Грейсток. Напомнив себе, что разговаривает с другом, которых у него было раз, два и обчёлся, уже мягче добавил: — По крайней мере, не сейчас.
— Если не сейчас, то тебе сегодня просто противопоказано появляться дома, — сочувственно вставил Ирвин, и Грейсток сдался.
— Ладно, хорд с вами. Показывайте это ваше неплохое местечко.
Заведение и правда оказалось неплохим, а крепкие напитки — отменными. Кристофер не заметил, как приговорил несколько бокалов виски, в кои-то веки позволив себе лишнего. Алкоголь сделал своё дело: его светлость смутно помнил, как прощался с друзьями, как ловил кэб и как возвращался домой. А уж то, как оказался в собственной кровати с собственной женой, и вовсе не сохранилось в памяти.
Об этом прискорбном факте: что имел неосторожность заснуть рядом с Лорейн, Кристофер узнал уже на следующий день. И сразу же об этом пожалел. Когда его, безмятежно спящего, со всей силы начали колошматить подушкой.
— Ты совсем охамел?! — проникло в сознание шипение дикой кошки.
Кристофер резко сел на постели, пытаясь понять, в чём дело.
— Мерзавец!
Ему снова прилетело подушкой, которую он схватил машинально, вырвав её из цепких коготков разъярённой супруги.
— Мы же договаривались! — Приглушённо зарычав, Лорейн швырнула в него ещё одной подушкой, до этого момента преспокойно лежавшей на кушетке у изножья кровати. — Но ты, как всегда, не умеешь держать слово. Гад! — припечатала гневно и схватилась за следующий снаряд.
К тому моменту мозг главы разведки ещё не успел как следует заработать, и когда в Кристофера полетела ваза, он лишь чудом успел пригнуться. Скорее, на автомате, нежели из чувства самосохранения и беспокойства о собственной голове.
— Лорейн… — поморщился от неприятных ощущений: виски как будто проткнули ножами, загнав их по самые рукояти.
— Ещё и посмел раздеться! Зла на тебя не хватает, Грейсток! — следом за вазой в путешествие через спальню отправился подсвечник, оставивший на стене за спиной у герцога внушительных размеров вмятину.
Тяжело вздохнув, Кристофер невольно отметил, что сейчас, растрёпанная и разгневанная, Лорейн, как ни странно, выглядела особенно сексуальной. Щёки раскраснелись, грудь под полупрозрачной сорочкой (сорвать такую — плёвое дело) часто вздымается, нижняя губа соблазнительно закушена. Он бы тоже был не прочь закусить её в жадном поцелуе… А уж очертания совершенного женского тела под тонким шёлком и вовсе мешали сосредоточиться на очередном скандале и бурном выяснении отношений с утра пораньше.
А ведь сегодня воскресенье. Заслуженный выходной и…
Лорейн не придумала ничего лучше, чем запустить в него книгой — старинной рукописью философского содержания, за которую в своё время он отвалил целое состояние.
Кристофер поймал рукопись и аккуратно положил её на столик возле кровати. А потом, не сдержавшись, поддел жену, улыбаясь:
— Мне кажется, Лори, ты повторяешься. Все эти подушки, вазы… Я думал, ты более изобретательна.
— Ещё и веселится… Убить тебя мало, Грейсток! — прорычала Ариас и подлетела к нему с явным намереньем влепить пощёчину.
На этот раз он не стал ни пригибаться, ни отскакивать. Поймал разъярённую фурию, как книгу несколькими секундами ранее. Прижал к себе крепко, несмотря на её сопротивление, и прошептал в искусанные, потемневшие, как после поцелуев, губы:
— Сожалею, Лори, но сегодня ты точно не овдовеешь. А я совсем не против таких пробуждений, если в конечном итоге ты будешь оказываться у меня в руках.
— Пусти! — сверкнула глазами бунтарка.
— Раз поймал, теперь уже точно не отпущу, — шепнул ей на ухо Грейсток и ещё крепче прижал к себе мятежницу.
Так как ничего колюще-режущего в поле зрения не попалось, пришлось воспользоваться подушкой и начать лупить этого… неодетого. Вот где, спрашивается, его пижама?! Наверное, там же, где и мозги. Впрочем, мозги у Грейстока, вероятней всего, были в том месте, на которое я в последнее время находила неприятности и проблемы, раз уж ему хватило ума (или правильней будет сказать — не хватило) уснуть со мной в одной постели.
Убью мерзавца.
Увы, убить подушкой здорового мужика — невыполнимая задача (душить, Лорейн, надо было). Особенно если у этого самого мужика хватка, как у пираньи. Не успело чудовище открыть глаза, как я лишилась подушки, но отчаиваться не стала: подскочив с кровати, запустила в него ещё одной, добавив сверху вазой.
Жаль, Кристофер умел уворачиваться и травмироваться категорически отказывался.
Я же говорю, мерзавец.
Спасибо хоть штаны, валявшиеся на полу, успел натянуть, пока я искала, чем бы ещё в него метнуть.
— Мне кажется, Лори, ты повторяешься. Все эти подушки, вазы… Я думал, ты более изобретательна, — вместо того чтобы покаяться, начал насмехаться.
И это стало последней каплей, переполнившей океан моей ярости.
— Ещё и веселится… Убить тебя мало, Грейсток!
В глазах потемнело, я рванулась к нему, собираясь придушить голыми руками, но вместо этого сама оказалась в удушающих объятиях. Дёрнулась, мысленно себя ругая, за неосмотрительность и порывистость, и в который раз изумляясь, сколько же в нём силищи.