Замуж за незнакомца

Манило Лина

– Я просто устала.

Ладонь Кирилла становится тяжелее, давит камнем, к земле пригибает. Муж наклоняется ниже, требовательно заглядывает в глаза, но я выдерживаю эту атаку. Дискомфорт нарастает, а гляделки, кажется, не закончатся никогда.

– Когда мы наедине, нет смысла трогать меня. Никто не видит, не нужно притворяться влюблёнными.

– Мне нравится тебя трогать, – Кирилл проводит рукой по моему плечу, вверх по шее, останавливается на линии челюсти, поддевает и цепко хватает за подбородок. –

Теперь ты моя жена. Нам нужно решить, что делать со всем этим дерьмом, в которое мы вляпались.

– Ничего не делать. На людях я буду послушной женой, обещаю тебе. Свою часть сделки я выполню.

– А без свидетелей?

– Без свидетелей будем жить каждый своей жизнью.

– Что, даже трахать могу, кого захочу? – в низком голосе появляется ирония, но выражение лица остаётся каменным.

Глядя на Кирилла, сложно разобрать, что у него на уме. Он так много маскирует безразличием, холодной отстранённостью, только в тёмных глазах горит опасный огонёк, то и дело превращаясь в пожар.

– Конечно, – киваю, а Кирилл склоняет голову к плечу и внимательно рассматривает мои губы. – Ни в чём себе не отказывай, дорогой и любимый муж. Кого ты там предпочитаешь? Блондинок? Брюнеток? Лысых? Можешь хоть всех сразу, мне всё равно.

– Как мне с женой повезло, – восхищается, едва сдерживая смех. Даже покраснел немного. – А если я хочу трахать тебя?

– Ты озабоченный?

– Я нормальный здоровый мужчина без нарушений половой функции, а ты красивая молодая женщина. Всё просто.

– Счастлива за твой крепкий организм, – фыркаю и, дёрнув головой, освобождаюсь от чужих настойчивых касаний. – Выпей брома.

– Херня, он не поможет.

– Уже пробовал?

Кирилл улыбается хищно. Наклоняется ниже, и дыхание наше смешивается, но на этот раз муж не планирует сожрать меня в поцелуе. Его лицо так близко, что могу в малейших деталях рассмотреть тёмную щетину, проступившую к вечеру, небольшой шрам в уголке нижней губы и крошечную родинку на щеке.

– А что насчёт тебя, любимая? – шёпотом, в котором слишком много скрытой опасности.

– А что со мной?

– Ты не собираешься с кем-то трахаться за моей спиной?

– Глупый вопрос. Конечно же собираюсь. С мулатом, азиатом и твоим садовником.

Глаза Кирилла расширяются, в них мелькает что-то тёмное и страшное, от чего впору съёжиться и залезть в самую глубокую яму. Со свистом выпускает воздух, бормочет что-то едкое и матерное, а я завожу руки за спину и сжимаю кулаки.

– Какой вопрос – такой ответ, любимый.

– Это будет весело, – говорит наконец и огонь в его взгляде на секунду становится ярче.

– Что?

– Брак наш, совместное проживание – это всё. Весело.

– Обхохочешься.

Кирилл снова подхватывает меня на руки и на этот

раз несёт в спальню. Сопротивляться бесполезно, но я всё равно луплю его кулаками по спине, требую отпустить, называю невыносимым и откровенно паникую.

– Ещё один ритуал, – сообщает Кирилл, внося меня в просторную комнату.

Вокруг цветы. Белоснежные и невинные, их слишком много. Странно, но ожидаемого душного аромата нет, и я на мгновение задумываюсь, не искусственные ли букеты торчат из ваз.

– Что за ритуал? – спрашиваю, когда ноги снова чувствуют опору.

От усталости и сегодняшних "радостных" событий, колени превращаются в вату, а перед глазами пляшут разноцветные мушки. Сонно щурюсь, отекаю разом вся, готовая рухнуть на пушистый ковёр и, не раздеваясь, заснуть. Мои реакции заторможены, потому не сразу понимаю, каким образом Кирилл оказался за спиной. Горячее дыхание обжигает плечо, когда муж наклоняет голову и губами касается выступающего позвонка. Оставляет влажную метку и быстро отстраняется. На всё уходит несколько секунд, я даже возмутиться не успеваю.

– В первую брачную ночь жених должен сам раздеть невесту, я гуглил. Не дёргайся!

Ловкие пальцы поддевают “собачку” и тянут вниз, и лиф платья распадается, обнажая мою грудь.

Тонкое кружево белья мало что скрывает, и кожа покрывается мурашками только от мысли, что Кирилл видит меня такой.

Внутри зреет протест, взрывается фейерверком: хватаю падающий лиф, натягиваю его на грудь и зло оборачиваюсь. Сонливость как рукой снимает, я готова рвать и метать, топать ногами.

– Уйди! – вскрикиваю.

– Шикарно, – улыбается, а в глазах веселье плещется. – Ты восхитительна, когда злишься.

Кирилл закладывает руки в карманы и смотрит на меня сверху вниз. Я отступаю, пока не упираюсь ягодицами в подоконник. Мне не сбежать, когда Кирилл так близко. Только и могу, что судорожно цепляться в сползающий лиф. Это моя единственная защита. Моя броня.

– Ты не посмеешь.

– Не посмею что? – заламывает бровь.

– Сделать это со мной. Такого уговора не было!

– Я ничего с тобой делать не собираюсь. Пока.

– Пока?

– Мне хочется, чтобы ты кричала от удовольствия, а не от ужаса. Знаешь ли, есть разница.

Что-то обжигает уголки глаз, и я часто-часто моргаю. Нельзя плакать.

– Ложись спать, Тина, – Кирилл продолжает улыбаться и, развернувшись, идёт к двери. – Думай обо мне.

Дверь тихо открывается, выпускает моего мужа, и так же бесшумно закрывается. В бессильной злобе срываю с себя свадебное платье и изо всех сил пытаюсь порвать на лоскуты юбку, уничтожить красоту, цена которой настолько неприличная, что больно становится. Кольцо обжигает палец. Я снимаю его, бросаю на кровать, топаю рассерженно.