Замуж за принца любой ценой
Шрифт:
Паника.
Крики из трактира. Они там не видели, что происходит, но черная волна докатилась и туда.
Адель сражалась как только могла. Но не хватало сил. Даже ее сил совсем не хватало. Невозможно. Это сильнее ее… Ужас опутывает, лишает воли. Ужас Броди и ментальная сила Бреннанов.
— Иди… ко мне… — медленно говорит Роналд. И Адель, словно завороженная, делает шаг вперед.
— Нет! — Йоан заступает ей дорогу.
Йоан…
Он не отдаст.
Адель видит, как он стоит, глядя Роналду прямо в глаза. Чуть наклонившись вперед,
У него ведь нет никакой защиты против этого ужаса. Совсем-совсем никакой. Вся мощь Рона бьет по нему. Адель может попытаться закрыться, но Йоану закрыться нечем. Той силы нет. Ничего нет, кроме собственного упрямства.
— Я… я не пойду с тобой, — медленно, тихо, словно заклинание, повторяет Адель. — Не пойду. Он мой муж. Я люблю его. Я жду от него ребенка. Я никуда не пойду с тобой. Убирайся…
Шепотом. И даже на шепот едва хватает сил. Хочется упасть. Хочется шагнуть вперед.
Из последних сил она обнимает Йоана сзади, пытаясь ухватиться, удержаться за него. Больше не за что держаться. Зажмурившись. Вцепившись мертвой хваткой. Иначе она не справится…
— Я люблю его, Рон. Уходи.
Ужас заполняет собой все, весь мир. Дыхание перехватывает.
Ей кажется, сейчас она умрет.
— Она моя, — говорит Йоан. — Ты опоздал.
И вдруг что-то происходит.
Пустота.
В один миг звенящая пустота вокруг.
Адель чувствует, как у Йоана подгибаются ноги, он чуть не падает, но пока еще держится из последних сил.
Тихий лязг меча, входящего в ножны. Шаги. Всхрапывание лошади. Рон вскакивает в седло.
Когда Адель наконец открывает глаза, Рона нет. Он ушел. Оставил их.
Почти чудо. Невероятно.
Слабость наваливается разом.
— Сейчас, — хрипло говорит Йоан.
Шатаясь, словно пьяный, идет в кусты. И его там выворачивает. Долго…
Потом возвращается. Вытирает губы тыльной стороной ладони. Без сил садится на ступени крыльца.
— Сейчас, Дел… Сейчас я…
Ему плохо. Лицо совсем белое, мокрые волосы липнут ко лбу, дрожат пальцы.
Адель даже не в силах представить, как это можно без всякой защиты устоять. Не отдать. Каково это? Немыслимо.
Там, в трактире, люди все еще лежать на полу, под столами, тихо воя, рыдая… кому-то тоже плохо, спазмами сводит живот. Они не понимают, что произошло. Просто ужас.
Адель садится рядом, обнимая Йоана, уткнувшись носом ему в плечо. По щекам текут слезы.
— Это правда? — тихо спрашивает он.
— Что? — Адель понимает не сразу.
— Что ты ждешь ребенка? — его голос бесцветный, почти безразличный. Пустота, наконец, достала и накрыла его тоже.
— Да, — говорит она. — Я почувствовала еще вчера, но не была уверена. Но сейчас точно знаю. Да. Я же Тандри, я могу почувствовать жизнь… Почти сразу. Это так удивительно! Словно маленький светлячок внутри меня… Мальчик. Его будут звать Коннор, я видела во сне… Он будет похож на тебя… у него твои глаза…
И невольно улыбается, вспоминая, прислушиваясь к ощущениям внутри. Вместо пустоты потихоньку наполняет тепло.
Йоан откидывается назад, на ступени. Ложится. И смотрит в небо.
— Теперь ты уйдешь от меня, да? В другую жизнь?
31. Ныряй!
Он держал ее за руку.
Вечер. Они сидели у костра. Падал снег.
Невозможно.
Совсем невозможно передать словами то, что она чувствовала.
Когда утром, немного придя в себя, он стоял на коленях перед ней, приложив ухо к ее животу, слушал, словно мог что-то расслышать. Когда улыбался, такой дурацкой, безумно-счастливой улыбкой. Когда, подхватив ее на руки, таскал по двору…
Радость?
Он же не увидит рождение сына. Вот этот Йоан, который сейчас рядом с ней, который пережил все это, которого она обнимала ночами. Если она останется с ним, он проживет чуть больше трех месяцев и умрет. Это его плата богам. Его договор.
Если она вернется в прошлое, он… исчезнет? Что будет с ним? Он исчезнет? Там, в той жизни, если все получится, будет другой Йоан — веселый, красивый, полный сил. Он не будет помнить всего этого.
А здесь…
Голова шла кругом.
Это один человек, — понимала она. Один! Одна душа, одна суть. Он здесь и там, словно во сне. Если она вернется, эта реальность станет просто сном. Все то, что раньше было между ними — не исчезнет.
Тот Йоан, в прошлом, он же знал заранее, как случится. Когда он напился перед поединком, пытаясь справиться, безуспешно пытаясь собрать все свое мужество…
Он же знал. И так стало.
Один человек.
Не хотелось уходить. Было страшно.
Но если она останется, проживет жизнь здесь… Если останется с ним до конца, то, похоронив его, уже не найдет в себе силы вернуться. Пережив все… Как она будет потом?
Он держал ее за руку. Сидел рядом молча. Не мешал.
— Завтра утром, — тихо сказала она. — Иначе я просто сойду с ума.
— Хорошо, — сказал он.
— Мне страшно.
— Мне тоже страшно отпускать тебя. Если что-то пойдет не так… Мне, наверно, проще умереть самому, чем отпустить.
Так честно…
— Ты не хочешь меня отпускать?
— Как я могу не отпустить тебя? — он вымученно улыбается, поворачивается, целует ее в щеку. — Ты же еще должна стать королевой. Должна родить трех сыновей и дочь. Должна быть счастлива. Давай, ныряй! Я буду рядом.
Вода ледяная.
Небольшая горная речка, едва ли по пояс в самом глубоком месте, но им хватит.
Стоит коснуться воды и все горит.
Йоан рядом. Что бы не случилось, он будет рядом. Не оставит ее.
Он идет в воду вместе с ней. На глубину.
Губы синеют от голода, и сводит зубы.
— Ничего! — он смеется. — Вынырнешь там, и согреешься! Не бойся.
Невероятная, просто непробиваемая уверенность на его лице.
— Все получится, Дел.