Замуж за принца? Увольте!

Маркова Анастасия

– А кто еще?! – взвилась мама, потеряв самообладание. – Не я же и не твоя бабушка! Алексия, тебе уже двадцать, пора задуматься о будущем. Не каждой девушке выпадает в жизни подобный случай. Так почему бы тебе не воспользоваться им, не приложить капельку усилий и не очаровать завтра комиссию?

– Не нужно ровнять всех под одну гребенку. Не прошла отбор, так помалкивай, – не удержалась от высказывания моя союзница, решив побольнее уколоть невестку. – Вот мне довелось по молодости оказаться в числе избранных. Да только хворь лютая скосила накануне отъезда, уберегла от напасти. Так бы, возможно, стала самой императрицей.

– Давайте вы не будете встревать

в наш разговор… маменька, – грозная родительница сделала акцент на последнем слове, зная, как оно раздражало собеседницу.

– К счастью, ты не моя дочь. Высшие силы смиловались в свое время, зато не уберегли от несносной невестки. За что мне это наказание? Может, за любимый куст, что срезала некогда в саду на глазах свекрови? Или за ее любимую розу, которую полила портвейном? – задалась бабушка вопросом с отрешенным видом, спустя мгновение встрепенулась и продолжила: – Сил нет больше терпеть тебя изо дня в день. До сих пор не понимаю, что Брэндон в тебе нашел. Ни кожи, ни рожи, еще и характером не вышла. Пусть бы сын и дальше приглядывал за таким счастьем, раз поддался чарам. Так нет, на меня оставил. Видать, устал от твоих вечных скандалов и претензий, предпочел спрятаться на том свете, нежели мучиться.

– Нужно было лучше следить за его здоровьем в детстве. Не причитали бы сейчас, – парировала мама.

– Хватит! – повысила я голос, глянув на словоохотливую родительницу. Помолчала несколько секунд и заговорила, сбросив маску. Толку было ее сохранять, если начался сыр-бор? – Объясни мне несведущей, зачем очаровывать комиссию? И на кой императору сдалось устраивать спектакли ротозеям на потеху? Неужели принц не может выбрать жену из ближайшего окружения? Выходит, он либо слишком… разборчивый, либо калека.

– Даже если так, какая разница? – сконфуженно спросила неугомонная мама. – Стань принцессой и живи себе в радость, да про нас не забывай. Сколько раз говорила, чтобы не спорила со старшими? Сделаешь, как скажу! Горничная приготовит сегодня платье. Чтоб к столу не подходила за ужином. И на кухню не совалась! А то знаю тебя, живот за ночь откормишь, как у беременной, ни в один наряд в итоге не влезешь.

– Чего пристала к девочке? – снова вмешалась бабуля. – Не хочет идти – пусть сидит дома.

Мама вскочила с дивана, точно с раскаленных углей, уперла руки в бока и зло сверкнула серыми глазами.

– Штраф вы за нее заплатите… маменька?

Чувствуя, что назревает новый скандал, вскинула руки в примирительном жесте и смиренно произнесла:

– Да пойду я, пойду! Только перестаньте ссориться. Голова сейчас треснет от ваших пререканий. Раз ужинать мне сегодня запрещено, то попрошу до утра не беспокоить.

Я медленно поднялась и направилась к себе, спиной ощущая растерянные взгляды противоборствующих сторон.

В покоях первым делом принялась перебирать гардероб в поисках потрепанного платья и поношенных ботиночек, что оказалось весьма сложным делом. Пусть отца не было в живых уже три года, мы жили в достатке. Папа оставил после смерти хорошее состояние, способное при разумных тратах прокормить его любимых женщин еще лет пять. Предчувствуя скорую кончину, он приказал заемщикам вернуть все долги, продал по выгодной цене участок земли на окраине города. Вероятно, отец действовал из расчета, что к тому времени, как закончатся деньги, я выйду замуж за состоятельного и великодушного лорда, который возьмет на себя заботу не только обо мне, но и о маме с бабулей.

До поздней ночи я лакомилась питательными бутербродами и пирожными, переданными союзницей. Конечно, украдкой. Даже к припасенным сухарям не притронулась. Составляла план по изменению внешности и тщательно расписывала каждый пункт в блокноте. Чтобы не забыть! Ведь с наступлением утра меня обязательно охватит паника. Будучи на нервах, я непременно упущу нечто важное и в итоге угожу в список тридцати девиц, отобранных на забаву кронпринцу.

Удручающую ситуацию и связанные с ней мысли я отпустила лишь с наступлением полночи. Забралась в мягкую постель, закрыла глаза и, уверенная, что все пройдет как по маслу, с широкой улыбкой погрузилась в крепкий сон. Разве могло пойти что-то не так с учетом хитроумного плана и моего актерского мастерства?

* * *

Еще не было и шести, когда сработал внутренний будильник, веля подниматься и браться за дело. Как и ожидала, разумом овладел страх, едва я встала и вспомнила, через что мне предстояло сегодня пройти. Унизительное представление пугало гораздо меньше, чем наказание, которое могло настичь меня в случае разоблачения. Поэтому к вопросу следовало подойти со всей серьезностью, чтобы ни у кого не возникло проблем.

Взбодрившись чашкой кофе, приготовленным кухаркой, сложила потрепанные ботиночки, платье в холщовую сумку, забрала в Пурпурной гостиной костыль, оставленный по договоренности с бабушкой, и бросилась прочь из дома. Менять образ в родных стенах было опасно, а вот в пещере, что притаилась на окраине города, ничуть. Туда я и отправилась. После смерти отца она почти неделю прослужила мне покоями. Укрывала от внешнего мира, прятала от сочувственных взглядов, позволяла рыдать в голос, заверяя, что никто не услышит мой плач, и загадочным образом помогла пережить острую боль, вызванную утратой любимого человека. Теперь я сбегала в пещеру, только когда хотела посидеть час-другой в одиночестве либо что-то затевала, не боясь оказаться раскрытой и остановленной.

– Ну что, Алексия, приступим? – с довольной ухмылкой спросила саму себя, зачерпнув горсть пепла, что нагребла на кухне, пока никто не видел.

Глиняного горшочка должно было хватить, чтобы перекрасить в мышиный цвет серебристые волосы, доставшиеся от папы. На тонировку красивых локонов ушло около получаса. После я стянула их в хвост и закрепила на затылке.

Первое дело было сделано. Результат впечатлил. Настал черед лица. Я не собиралась его сильно уродовать. Натирать щеки глиной, как планировала изначально, тоже не стала. Лишь нарисовала пару язвочек: одну на лбу над правой бровью, другую – в левом уголке рта. Благо, в прошлом месяце утащила из дома зеркало, как чувствовала. Без него задача сильно усложнилась бы, да и плоды кропотливой работы не порадовали бы.

Требовательно изучив отражение, подвязала челюсть платком. Внезапно взгляд зацепился за лесные орехи. Я нашла их по пути в пещеру, планировала полакомиться, когда проголодаюсь, но на ум пришла отличная идея. Для ее воплощения очистила ядра от скорлупы и заложила за правую щеку. Вновь поглядев на себя в зеркало, залилась смехом. От прежней Алексии мало что осталось, разве что глаза, цвет которых вызывал опасения. Ничего, буду почаще опускать взгляд, чтобы не привлечь к ним внимание.

Я чувствовала, что время бежит неумолимо, поэтому поспешила переобуться в поношенные ботиночки, сняла темно-синее платье и надела серое из грубой ткани. Оно было старым, короче других моих нарядов, отчего из-под подола виднелась потертая обувь. Сгорбленная, с костылем в руке, я мало походила на красавицу, достойную наследного принца, чего, собственно, и добивалась.