Замуж за шейха
Шрифт:
— А они в восторге от тебя. — Он наконец поднялся с колен. — Я, честно говоря, уже жалею… Думаю, было бы лучше…
— Что?
— Ничего. Я думаю, они будут очень огорчены, когда мы сообщим им о разводе. Ты была права, не сообщив ничего своей семье.
— Я тоже так думаю. Ты не представляешь, как бы они отреагировали. Они все ужасно беспокоятся обо мне.
— Они?.. О тебе?
— Да, как это ни смешно. Я единственная из семьи окончила колледж, имею постоянную, хорошо оплачиваемую работу, но для них это неважно. Они говорят, что я должна найти себя, «самовыразиться» в чем-нибудь. Для них только это имеет
— Но ты «самовыражаешься» в работе, в своих розах…
— Спасибо, Бен. Жаль, что они тебя сейчас не слышат.
— Я с удовольствием скажу об этом твоим родным, если доведется с ними встретиться.
Эмили отрицательно покачала головой, и от этого движения шелковая ночная рубашка сползла с ее плеча. Она не заметила, поскольку в этот момент представляла, что было бы, узнай ее сумасшедшая семейка о том, что она вышла замуж за шейха.
— Можешь не говорить им, что мы женаты, — ворвался в ее мысли голос Бена. — Просто пригласи их в офис, а я уж найду возможность рассказать, какая ты на самом деле. Они не… — В этот момент его взгляд случайно упал на ее обнаженное плечо, и Бен потерял нить разговора. Выражение его лица изменилось — губы сжались, на скулах заходили желваки, глаза потемнели.
Эмили внутренне сжалась под этим обжигающим взглядом. Взгляд был очень мужским, оценивающим и в то же время ласкающим. Она хотела что-нибудь сказать, отвлечь его внимание, но ее мозг превратился в желе, в то время как чувства были обострены до предела. Эмили чуть не вскрикнула, почувствовав, как напряглись ее соски под этим тяжелым взглядом. Бен, не отрываясь, смотрел на лиф ее рубашки, где под шелком все явственнее проступали острые пики.
Постаравшись, чтобы ее жест выглядел как можно более естественным, Эмили поправила бретельку, и Бен немедленно отвел взгляд.
— Уже поздно, Эмили, — резко произнес он. — Ложись в постель.
Ему не пришлось повторять дважды. Поставив недопитый бокал с шампанским на стол, Эмили юркнула под одеяло. Почувствовав себя в безопасности, она стала наблюдать за Беном. Он потушил свет и ушел в ванную комнату, прихватив бритвенные принадлежности. Эмили закрыла глаза, и перед ее мысленным взором нарисовался волнующий образ. Вот Бен с обнаженной грудью выходит из ванной комнаты, на нем ничего нет, кроме полотенца, обернутого вокруг бедер…
Она услышала, что он включил душ, и услужливое воображение тут же нарисовало еще более яркую картинку. Бен под струями воды. Мыльные пузырьки сползают вниз по его спине и груди, по плоскому мускулистому животу, ниже, ниже… и по длинным ногам. Эмили уткнулась в подушку, чтобы заглушить стон. Это только первый день ее замужества! Разве выдержит она еще триста шестьдесят четыре?
Вдруг ей в голову пришла ужасная мысль. А если в течение всего медового месяца им предстоит жить в одном номере? Еще даже одной ночи, как эта, ей попросту не вынести. Пусть они и не будут спать в одной кровати, она слишком остро чувствует его присутствие. Но тут она вспомнила, что, заказывая коттедж в лучшем островном отеле, попросила две спальни и не сказала, что они молодожены. Впрочем, в предсвадебной суете все может случиться. В тот момент она разговаривала по двум линиям — на второй был фотограф.
В душе выключилась вода, дверь ванной открылась, и Бен вошел в комнату. Она почувствовала аромат мыла и шампуня. Не в силах побороть любопытство, Эмили
ГЛАВА ПЯТАЯ
— Я думал, ты спишь, — сказал Бен.
Он действительно был в полотенце, только в полотенце. Если бы Эмили не лежала, она бы упала. Вид Бена в полотенце, небрежно повязанном низко на бедрах, взволновал ее даже больше, чем она рисовала себе в воображении. Но он, по-видимому, даже не догадывался о том впечатлении, которое на нее произвел.
Эмили изо всех сил старалась смотреть ему прямо в лицо.
— Я не смогу спать, зная, что ты мучаешься на стульях, — сказала она.
— Хочешь, давай поменяемся, — предложил он.
Эмили, по правде говоря, не ожидала такого предложения, поэтому перевела недоуменный взгляд с лица Бена на стулья.
Бен стоял посреди комнаты и вопросительно смотрел на нее. Эмили даже не подозревала, с каким нетерпением он ожидал, что она встанет и он сможет еще раз насладиться видом стройного тела и длинных ног под прозрачной коротенькой рубашкой. Воспоминания о нежной коже, оголившемся плече и маленьких, но совершенных по форме грудях Эмили с торчащими пиками сосков заставили его простоять под холодным душем целых десять минут. И вообще, сегодня была его первая брачная ночь. А он хочет всего-то еще раз взглянуть на свою молодую жену, хотя имеет законное право на много большее. Ну, может, поцеловать разок…
Они заранее обговорили, что занятия сексом не входят в их соглашение, а вот о поцелуях речи не было. Бен подумал о том поцелуе у алтаря. Что это было? Примитивное желание мужчины поставить тавро на принадлежащей ему женщине? Эдакая форма мужского шовинизма? Или просто сказалось напряжение последних недель?
Он очень хотел поцеловать Эмили снова. Как бы она отреагировала на этот раз? Тогда, в церкви, она немедленно откликнулась и потянулась к нему, а затем чуть не упала.
— Ну? — насмешливо спросил Бен.
— Я… это… пожалуй… предпочту кровать.
— Отлично.
Незачем говорить, что уснуть на стульях ему не удалось. Он испробовал все мыслимые и немыслимые положения — подгибал длинные ноги, пытался свернуть свое большое тело калачиком… Все было напрасно. Но не только физический дискомфорт мешал ему уснуть. Ребенком Бену не раз приходилось засыпать на тонкой подстилке посреди пустыни.
Он никак не мог отделаться от мысли, что это его первая брачная ночь, а он не занимается любовью с молодой женой.
Бен встал и прошелся по комнате, разминая затекшие ноги. Открыл окно в надежде остудить пылающее тело, но не получил желаемого облегчения. Остановившись рядом с кроватью, он посмотрел на волосы Эмили, рассыпавшиеся на подушке, на ее бледную щеку, послушал легкое, ровное дыхание, завидуя ее безмятежному сну. Как она может?
Впрочем… Она ведь лежит на самом краешке этой огромной кровати, занимая в лучшем случае только ее треть… Осторожно скользнув под одеяло, Бен замер на другом краю кровати. Затем, вздохнув с облегчением, вытянулся во весь рост на прохладных простынях. Эмили не шевельнулась. Он закрыл глаза, чтобы не видеть ее обнаженного плеча и спутанных кудрей, но легкий, присущий только ей аромат будоражил его. Он многократно повторял, что их брак фиктивный, что они муж и жена только на бумаге… Все было тщетно. Измученный Бен задремал только на рассвете…