Замужем с утра (Обвенчанные утром)
Шрифт:
Одна из горничных испуганно зажала рот ладонью, а другой, похоже, стало дурно.
Стараясь изо всех сил сохранить невозмутимый вид, Лео дал обеим девушкам по полкроны и жестом велел им покинуть комнату. Когда дверь за ними закрылась, Кэтрин взяла хорька в руки и сердито нахмурилась.
— Ты самое несносное создание на свете и вовсе не благовоспитанное.
. — Сюда, Доджер. — Лео поставил на пол блюдце с говядиной и пастернаком, зверек стремглав бросился к нему.
Пока хорек с жадностью уплетал угощение, Лео подошел к Кэтрин и нежно обхватил ладонями ее лицо. Наклонившись, он ласково
— Что сначала? Ванна или ужин?
К ужасу Кэтрин, у нее громко заурчало в животе.
— Значит, ужин, — улыбнулся Лео.
Трапеза включала ростбиф, пюре из пастернака и бутылку крепкого красного вина. Кэтрин ела с аппетитом и даже насухо вытерла тарелку корочкой хлеба.
Лео оказался занимательным собеседником. Он развлекал девушку забавными историями, не называя имен и мягко обходя острые углы. Не забывал он и наполнять бокал Кэтрин. В свете единственной свечи, стоявшей на столе, его лицо поражало строгой красотой. Голубые глаза, оттененные густыми ресницами, оживленно сверкали.
Кэтрин пришло в голову, что она впервые сидит за столом наедине с Лео. Прежде подобная мысль привела бы ее в ужас, ведь ей пришлось бы каждую минуту держаться настороже. Но на этот раз беседа шла на удивление мирно, Лео и не думал затевать ссору. Это было восхитительно. Кэтрин пожалела, что рядом нет никого из сестер Хатауэй, ей хотелось поделиться своей радостью. «Мы только что поужинали вдвоем с вашим братом и ни разу не сцепились!»
За окном начал накрапывать дождик, небо потемнело. Редкий стук дождевых капель скоро сменился монотонным шумом, в котором тонули людские голоса, конское ржание и звуки, доносившиеся с каретного двора. Даже облачившись в плотный халат Лео, Кэтрин дрожала от холода. Кожа ее покрылась мурашками.
— Самое время вам принять ванну, — произнес Лео, поднимаясь, чтобы отодвинуть для нее стул.
Смущенная присутствием Лео, Кэтрин робко предложила:
— Может, вы оставите меня одну?
— И не подумаю. Вам может понадобиться помощь.
— Я справлюсь сама. И мне не хотелось бы, чтобы за мной наблюдали.
— О, у меня интерес сугубо эстетический. Я воображу, что вы «Купающаяся женщина» Рембрандта, бредущая по водам невинности.
— В самом деле? — с сомнением спросила Кэтрин.
— О, моя душа чиста и целомудренна. А вот некоторые части тела вводят меня в грех.
Кэтрин не смогла удержаться от смеха.
— Можете остаться в комнате, только отвернитесь.
— Хорошо. — Лео подошел к окну.
Кэтрин с радостным предвкушением посмотрела на ванну. Никогда еще ей так страстно не хотелось погрузиться в теплую воду. Подняв волосы наверх и заколов на затылке, она сбросила халат и сорочку, положила очки на кровать и опасливо покосилась на Лео, с интересом разглядывавшего каретный двор внизу. Он слегка приоткрыл окно, впустив в комнату прохладный свежий воздух, пропитанный запахом дождя.
— Не подглядывайте, — с тревогой предупредила Кэтрин.
— Не буду. Хотя имейте в виду, запреты лишь разжигают соблазн.
Ступив в потертый чан, девушка медленно погрузилась в воду.
— Я бы сказала, что сегодня поддалась соблазну. — Запрокинув голову, она издала блаженный вздох — теплая вода смягчила
— И я с радостью помог вам.
— Не помогли, — возразила Кэтрин. — Вы выступили в роли искусителя.
Лео тихонько рассмеялся.
Стоя у окна, он смотрел на дождь. Выкупавшись и ополоснувшись свежей водой, Кэтрин попыталась выбраться из ванны, но навалившаяся усталость лишила ее сил. Едва держась на подгибающихся ногах, она потянулась к сложенным на табуретке полотенцам.
Стоило Кэтрин выйти из воды, как Лео поспешно подскочил к ней и, схватив полотенце, обернул ее, словно коконом, мягкой сухой тканью. На мгновение он прижал девушку к груди.
— Позвольте мне спать у вас сегодня ночью, — прошептал он, касаясь губами ее волос.
Кэтрин бросила на него насмешливый взгляд:
— А что вы станете делать, если я откажусь? Попросите еще одну комнату?
Лео покачал головой:
— Нет, меня тревожит ваша безопасность. Я буду спать на полу.
— Мы разделим постель. — Кэтрин прижалась щекой к груди Лео, тая в его объятиях. «Как приятно и легко», — с удивлением подумала она. С Лео ей нечего было бояться. На нее нахлынуло удивительное чувство покоя и безмятежности. — Почему раньше было иначе? — мечтательно протянула она. — Если бы вы всегда были таким, как сегодня, я бы никогда не затевала с вами споров.
— Я пытался быть с вами любезным раз или два, но ничего хорошего из этого не вышло.
— В самом деле? Не замечала. — Ее лицо, порозовевшее после ванны, залилось краской. — Я была подозрительной. Недоверчивой. И все в вас... пугало меня.
Лео крепче обнял девушку, задумчиво глядя на нее, словно только что ему в голову пришла свежая мысль. В голубых глаза его мелькнула нежность.
— Давайте договоримся, Маркс. С этого дня, вместо того чтобы подозревать друг в друге худшее, давайте попробуем верить в лучшее. Согласны?
Кэтрин кивнула, тронутая проникновенными словами Лео. Удивительно, как много сумели изменить несколько простых фраз.
Лео медленно разомкнул объятия. Кэтрин отправилась в постель, пока Лео неловко ополаскивался в ванне, слишком тесной для такого крупного мужчины. Девушка лежала, сонно наблюдая за ним, согретая горячей водой и чистыми сухими простынями. И несмотря на всё и одолевавшие ее тревоги, Кэтрин погрузилась в сон.
Во сне она вновь перенеслась в прошлое, в тот день, когда ей исполнилось пятнадцать. К тому времени она уже пять лет жила с бабушкой и тетей Алтеей. Кэтрин так и не узнала, когда умерла ее мать. Ей сообщили об этом намного позднее. Девочка спросила Алтею, нельзя ли ей навестить больную матушку, а тетка ответила, что Николетт уже нет в живых.
Кэтрин знала, что мать смертельно больна и нет никакой надежды на выздоровление, и все же известие о ее смерти потрясло девочку. Кэтрин зарыдала, а Алтея пришла в ярость и раздраженно прикрикнула:
«Что толку реветь, твоя мать уже в земле. Это случилось давно, еще в середине лета».
Кэтрин охватило мучительное чувство неловкости, растерянности. Она опоздала, упустила момент, словно театральный зритель, некстати начавший аплодировать в притихшем зале. Она не могла отдаться своему горю, потому что время скорбеть уже миновало.