Замужество Татьяны Беловой
Шрифт:
— А спасибо — это ведь спаси бог.
— Да, да! — поспешно подтвердил он. — А целковый — цельная монета, а поцелуй — редкий случай повелительной формы, ставшей существительным. — И вытаращил глаза.
Я невольно захохотала, таким вдруг глуповато-значительным, по-чиновничьи важным стало его лицо. Нет, разговаривать с ним было забавно, весело. За его словами не скрывались, как у Анатолия, только голые факты, а было еще что-то, очень простое, хорошее. Что же ему, по пути со мной, что ли? Или ему сворачивать за угол, и следовало безразлично сказать: «Ну, мне
— Вы на работу за сколько до начала выезжаете, чтобы успеть проводить кого-нибудь?..
— Да понимаете, — он потер пальцем нос, вздохнул, откровенным шепотом, словно ища у меня сочувствия, проговорил: — Жениться охо-та-а!.. А где с девушкой познакомишься? Вот и мотаюсь день-деньской по автобусам и трамваям.
— А в метро не пробовали?
— Идея! Сегодня же до часу ночи ездить буду, и, главное, одного билета хватит! Вот спаси бог вам!..
У входа в КБ Анатолия тоже не было. А ведь он вчера говорил, что ему сегодня зачем-то пораньше прийти надо.
— Я уж, если позволите, вас до самого станка провожу, — сказал парень.
— У нас пропуска, — ответила я.
— Ничего, меня пропустят.
— А я и не за станком совсем работаю…
— Обидел? Простите! У вас кабинет и секретарша?
Я вошла в проходную. Парень все шел за мной. Показала пропуск и обернулась, но он спокойно сказал:
— Идемте, идемте. — И тоже протянул пропуск вахтерше.
Вышли во двор. Я спросила:
— Значит, вместе работаем? А вы кем и где?
С парнем многие здоровались, он кивал в ответ, улыбался так, точно вернулся откуда-то издалека, с удовольствием смотрел на здания вокруг, будто соскучился по ним.
— Я по снабжению… Птичье молоко достаю.
— А-а-а… А я в научно-исследовательском секторе.
— У кого в лаборатории?
— У Локотова.
Парень сделал гримасу: «Ну, у вас наука! Где уж нам уж». Я значительно помолчала. Подошли к нашему корпусу.
— Не беспокойтесь, не беспокойтесь, — сказал парень. — У меня есть и сюда пропуск. — И поздоровался с вахтером: — Сколько лет, сколько зим, Сидор Ипполитыч!
— Привет, Олешка! Дай закурить. — Они с вахтером поздоровались за руку.
А Анатолий никогда не здоровался за руку с Ипполитычем. И тут я сообразила, спросила, приостанавливаясь:
— Вы… Алексеев?
— Господи!.. Да вы провидица! — громко изумился парень и спросил: — Что это вы на меня так смотрите?.. Я, между прочим, сразу понял, что вы в меня жутко влюбились! В выходной регистрироваться пойдем или сегодня после работы?..
Я покраснела:
— Да нет… Я же сказала, что у Анатолия…. — Я смутилась еще сильнее. — Работаю…
— Ну и дела! — удивленно проговорил он, все вглядываясь в меня; заметил, конечно, это — «Анатолий».
— Ваш образец совсем готов. — Я все старалась справиться с
— Это неважно, — вдруг равнодушно ответил он.
Я вспомнила отношение Анатолия к образцу, изумилась, в свою очередь:
— Да ведь это же ваша с… Локотовым диссертация?!
— Дис-сертация, апроб-бация, меха-низацция!.. — сказал он.
Мы шли по коридору, я все поглядывала на него. Значит, ему тоже двадцать восемь, ведь он учился в одной группе с Анатолием, а по сравнению с ним совсем мальчишка. То есть внешне мальчишка… А так еще неизвестно… Почему же Анатолий, а не он начальник лаборатории?
— Прошу вас! — Олег широко распахнул передо мной дверь в лабораторию, вошел следом.
— Внимание! — тотчас громко крикнула Женя и запела туш: — Та-а-а-та-та-тат-та-та-та-та-тат-та-та-та-та!..
Его сразу же подхватили Туликов, Выгодский, Яков Борисыч. Даже Лидия Николаевна.
— Вольно, камрады! Вольно!.. — кричал им Олег.
Они теснились вокруг него, пожимали руки, улыбались, и я с удивлением увидела, что все они искренне рады его возвращению. И тоже почему-то не шла к своему месту, а стояла рядом. И лица у всех были открытыми, веселыми — этого никогда не бывало при разговоре с Анатолием, а ведь Олег — только старший научный сотрудник…
— С приездом! — Яков Борисыч тряс его руку, сразу же пустился в разглагольствования: — Я, помню, был на Урале…
Женя, Туликов и Выгодский стояли строем, руки по швам. А Лидия Николаевна, точно начальник почетного караула, вздернула руку с воображаемой саблей, шагнула к Олегу, отрапортовала:
— Суслики рады приветствовать вас в родных пенатах!
— Благодарю, товарищи! — смешно вытаращив глаза, бормотал Олег. — Подношения вечером, сейчас баня, чарка и — сон!..
Анатолий и Коробов стояли в стороне, тоже улыбались и молча ждали. Олег, конечно, видел их, но сначала неторопливо пожал руки другим. Лидия Николаевна ласково сказала, с удовольствием глядя на него:
— Ишь загорел как! Совсем красавец!
— Всегда был им, всегда был, — бормотал Олег.
Женя, здороваясь с Олегом, присела, сделала реверанс. Этим она, наверно, хотела показать, что относится к Олегу так же, как все, но лицо ее было таким сияющим, что я сразу поняла: вот почему она ни на кого не обращает внимания… А Олег, кажется, ничего не замечал, спросил:
— Запорола центрифугу?
— Ага! — счастливо ответила она.
— Так вот зачем ты здесь, Коза! — Олег улыбнулся Лидии Николаевне. — Работаем?
— Уже кончаем. — Она серьезно кивнула на меня.
— Да! — сказал Олег, тоже глядя на меня. — Я и забыл представить вам свою не-невестуОн взял меня под руку. — Сегодня регистрируемся! — И не смотрел на Анатолия.
Все невольно обернулись к нему. А я стояла как дура и не двигалась. Анатолий, чуть побледнев, улыбался. Все молчали.
— Привет, Афоня! — наконец проговорил Олег, отпуская мою руку и подходя к Коробову; Олег теперь, наверно, все уже понял.
— Здравствуй, — пробасил тот.