Замужняя девственница
Шрифт:
– Я люблю тебя, Лидочка... Обожаю... Слов не нахожу от счастья...
– Если хочешь болтать, тогда болтай вот сюда, - я повернулась так, чтобы мой правый сосок оказался возле его губ.
Ефим довольно засмеялся и цапнул яркий кружок важным ртом.
Я выгибалась навстречу его языку, теребящему мою набухшую горошину, как мягкое, влажное шило.
– Да-а... Давай сильнее... Укуси, Ефим...
– откровенные просьбы сами вылетали. Бёдра сами ходили взад-вперёд, жарко вжимаясь в упругий холмик под его плавательными шортами.
– Моя сладкая
– прохрипел он и вцепился зубами в сосок. Руки любимого шарили по моему заду, вонзаясь пальцами и пришлёпывая горящую в нетерпении кожу.
– Я ничего не соображаю, Лида... Если, что - останавливай.
Он ещё раз, до сладкой боли прикусил сосок и, проведя мокрую дорожку от основания груди к ключице, приложил большой палец к сморщенному от удовольствия, потемневшему центру груди и задвигал им из стороны в сторону. Быстро... Властно... Так обжигающее. Пока сосок окончательно не высох. Теперь сделал то же самое с другим, доводя меня до самого пика и приподнимая с неизвестно в какой момент обнажившегося пениса, не давая мне кончать. Несколько секунд и я снова скользила распухшим, сочным лоном по пульсирующему стволу.
– Повернись ко мне спиной.
Ефим развернулся, лёг на гору подушек слева от нас и положил меня сверху - спиной на покрытый густой растительностью торс.
– Поласкай меня ножками, Лидочка...
– Как это?
– Сведи ступни вместе и обхвати его с двух сторон...
– я едва узнавала его глухой шёпот, местами срывающийся на свист от страсти.
Широко разведя колени, я сомкнула ступни вокруг вздрагивающего от возбуждения пениса Ефима.
– Да... Моя любимая...
– Он начал толкаться вверх, приводя меня таким видом в дикий восторг.
– Обожаю твои ножки!
Его руки снова оказались на моей груди, пальцы вцепилась в соски и оттянули. Ещё раз и ещё. С каждым разом всё сильнее оттягивая и вводя меня чуть ли не в состояние нирваны.
- Маленькая, сексуальная безобразница...
– тяжело дышал он мне в плечо и не переставая прикусывал шею.
Шлепок! И мои соски заныли от острого наслаждения. Ещё Шлепок!
– Тебе не больно, Лидочка?
– Нет... Мне... Очень...
– Что очень, детка?
– Ефим начал приглушённо стонать и двигаться между моих ступней ещё быстрее.
– Очень хорошо! Ещё! Ударь ещё!
– уже в голос выкрикивала я и насыщала атмосферу гостиной громким стонами.
– Кричи! Ещё громче кричи, Лида!
– он снова окатил грудь новой серией пекущих ударов и, сделав несколько резких толчков бёдрами, извергся на мои ступни густыми струями жемчужно-белого семени.
– Любимый...
– Переворачивайся!
– крикнул он, уже поднимаясь и сам перевернув моё тело в угоду вспыхнувшей в его мозгу идее.
Снова закинул меня сверху, пересел на подлокотник дивана и, положив на угол, стоящего рядом стола подушку, привалил к ней спиной.
– С ума сойти...
– прохрипел он, хватая ртом и зубам одновременно мой левый сосок и вошёл, унося нас
– Ефим! Ефим!
– выкрикивала я при каждом его проникновении в меня.
– О, Боже! Это просто... Улё-ё-ёт, любимый...
Он продолжал наращивать темп, схватил мои, пытавшиеся обвить его плечи руки, и завёл мне за спину.
– Не мешай, а то опять привяжу!
– Ефим надавил мне на спину, прогибая ещё сильнее, возился зубами в сосок и начал нежно грызть.
Палец любимого лёг на клитор и закружил. Толчок, ещё толчок - и я подаюсь ему навстречу, не обращая внимания, что подушка из-под спины уже упала на пол и кричу. Громко! Во всё горло, наслаждаясь интенсивными сокращениями моего влагалища и его мокрыми толчками внутри.
– Я люблю тебя... Люблю...
– шепчет он мне на ухо и, не разрывая связи, несёт в уличный душ.
Глава 55
Прилетевший через пару дней адвокат Ефима, можно сказать, подарил нам свободу.
Этот невысокий, щупленький старичок напоминал сборный образ волшебников из сказок. И внешне, и манерой говорить и мягко настаивать.
Он уговорил меня не подавать так сразу на развод, а вначале оформить что-то типа опекунства о душевно больно муже. С минимальной ответственностью, но с переходом всех его материальных средств на мои счета. Я долго сопротивлялась. Не хотела грязных денег Сегеды, да и уже практически считала минуты до того момента, когда перестану быть его женой, но Николай Иванович убедил. Привёл сотни доводов, почему эти деньги должны быть у меня, а не у этого подонка. Но главным образом на меня подействовала подкинутая Ефимом идея помощи местному детскому приюту и конному клубу в Питере, воспитанницей которого я была.
В голове тут же заплясала мысль о собственной конюшне в Италии, и я сдалась.
Только и успевала подмахивать под документами, которые Николай Иванович привозил почти ежедневно.
Пять дней - и я распоряжаюсь всем имуществом, акциями и вкладами Сегеды. Неделя - и почти все средства переведены на мои личные счета, а акции распроданы. Две недели - и все дома, квартиры, машины и заводы ублюдка пристроены в хорошие руки. Кроме восьми комнатной гостиницы с символичным адресом "Ефимова 4" и новой, красной "мазды". Они переписаны на имя Васнецовой Веры Геннадьевны. Нашей дорогой подруги Верочки...
Ещё пять дней - и я свободная, разведённая женщина. Одна из богатейших невест России. Завидная партия для многих, но только его. Одного-единственного. Моего любимого Ефима.
– И чем же мы сегодня займёмся, моя "Женщина года"?
– лениво протянул Ефим, располагаясь на краю бассейна и поглаживая свой упругий пресс.
Знает, чем соблазнить, засранец!
– Что ещё за звание? "Моя женщина года"! Я женщина твоей жизни, дурачок! Теперь не отвертишься!
– я слёту оседлала его, покрывшееся бронзовым загаром тело, и прикусила нижнюю губу любимого.