Замужняя девственница
Шрифт:
– Брат, стой!
– Лука запрыгивает на пассажирское сиденье, - Я с тобой!
– Останься с женой. Я сам справлюсь!
– сейчас меня всё раздражает. Цепляюсь за каждую секунду. Боюсь упустить... Боюсь, что эта секунда принесёт боль моей Лиде.
– Я сказал: "Я с тобой!" - Упрямо рычит Лука.
– Как знаешь, Лука! Как знаешь... Некогда спорить...
– резко выруливаю в сторону трассы и бью по педали газа.
Глава 58
| ЛИДА |
Считаю
Слегка затхлый запах старого здания и отсутствие лифта наводят на мысль о дешёвом отеле где-то на окраине. Примерно в часе езды от дома ребят.
Поражаюсь сама себе, как до сих пор не впала в истерику. Как сохраняю способность логически мыслить и делать выводы.
Тонкая подошва сандалий утопает в мягком ковре с длинным ворсом. Это ощущение, напоминает спальню Сегеды в его особняке и то, сколько часов я провела стоя на коленях на этом покрытии, бьёт по моим натянутым нервам. Незыблемая плотина слёз рушится и тонет в глубоких, тёмных водах отчаяния.
– Отпусти меня!
– хочу говорить спокойно, чтобы не накалять атмосферу, но голос срывается на нервный крик.
– Я никогда не полюблю тебя! Ты одержим! Артур, отпусти, сдайся полиции. Тогда тебе не вынесут такого сурового наказания.
– Заткнись!
– рявкает он и крепко сжимает мою челюсть.
– О каком наказании ты говоришь? Здесь только одна виновная!
– его палец движется по моей шее, ползёт параллельно бретели на сарафане.
– И приговор ей уже вынесен!
Сегеда пинает мою ступню в сторону и снимает с глаз повязку.
– Расставь ноги!
Я машинально свожу колени вместе и защищаю живот ладонями.
– Ну хорошо, посопротивляйся немного. Меня это только заводит, ты же знаешь.
– Он склоняется к моему плечу и лижет липкую от духоты кожу.
– Расскажи, чем ты занималась с Чернышовым, шалава!
Ублюдок не повышает голос, не кричит. Напротив, он холоден и расчётлив. Упивается предвкушением холодной мести.
– Не твоё дело!
– цежу сквозь зубы и осмеливаюсь отступить на шаг назад.
– Как раз-таки моё, дорогая жена... Мне интересно, ты с ним...
– он покручивает пальцем в направлении двери, как если бы там стоял Ефим, - ... Ради того, чтобы насолить мне? Чтобы засадить меня и отобрать всё имущество? Или... Нет, не верю, чтобы моя жена-овечка влюбилась в этого прохвоста... Отвечай!
Последнее слово он гневно выкрикивает, невольно брызгая слюной.
– Это тебя не касается!
На лицо Сегеды наползает отвратительная гримаса, он размахивается и отвешивает мне хлёсткую пощёчину, едва не сбивая с ног.
– Я спросил для того, чтобы ты ответила!
– орёт он и трясёт меня, как куклу-Вуду. Такую же онемевшую от боли и ватную.
– Да влюбилась! По уши! До одурения! Мечтала сбежать от тебя, старый гандон, и отдаться ему! Нравится ответ?
– усмехаюсь и плюю ему в лицо, понимая, что наверное это мой
– Хм...
– Сегеда хмыкает в сторону и, стирая с подбородка мою слюну, бьёт по щеке ещё раз.
– Невинная и послушная Лида, дочка простой учительницы младших классов. Кроткая, безропотная и вразрез этому безумно красивая и сексуальная. Такой я полюбил тебя, Лидия. Такой взял замуж. А теперь передо мной стоит шлюха!
Он берёт с кровати длинную тонкую ткань и опоясывает вокруг моей талии.
– А что делают со шлюхами?
– Сегеда резко тянет концы материи по сторонам, сдавливая меня, как корсетом.
– Отвечай!
– Я не шлюха! А ты меня никогда не любил. Теперь мне есть с чем сравнить!
– кричу я в отчаянии.
– А я считаю, что таких, как ты жестоко наказывают!
– рявкает он так, что кровь в жилах стынет.
– Говоришь, мечтала отдаться Чернышову, потаскуха? Отдалась? А принадлежать всё равно будешь мне!
Мягкое кольцо вокруг талии резко сужается и мне кажется, что я сейчас задохнусь. Внутри всё горит от негодования и только одна мысль кружится бесконечным повтором в моей голове: Я не сожалею ни о чем, кроме того, что не успела рассказать Ефиму о малыше...
– Подойди к кровати!
– Сегеда толкает меня в спину, заставляя сделать несколько быстрых шагов, чтобы не упасть.
– Выбирай!
И только теперь я замечаю на простеньком, вылинявшем покрывале с десяток приспособлений для истязаний, скрытых до этого под тканью моего "корсета".
– Я сказал, выбирай, Лидия! Не одно. Я всё равно использую их все. Но даю тебе право выбрать, что будет первым. Отвыкла уже со своим слюнявым хахалем?
– Мне всё равно.
– Меня уже нет. Вид каждой плети, флоггера, стека для меня уже, как удар... Быстрей бы всё закончилось. Быстрей бы потерять сознание и не ощущать этой адской боли.
– Встань на колени!
Не дождётся! Буду сопротивляться до последнего! Всё равно терять уже нечего.
– Я. Хочу. Чтобы. Ты. Сама. Это. Сделала.
– Шипит он мне в ухо.
– Обойдёшься, ублюдок!
– и я снова плюю ему в лицо.
В ответ Сегеда разъярённо рычит и с силой давит мне на плечи, заставляя опуститься на пол. Дёргает за бретельки, обнажая грудь и...застывает.
– Что с твоей грудью, Лида?
– Ничего!
– Что с грудью, ещё раз спрашиваю! Она что всё ещё растёт у тебя? А соски потемнели...
Идиот!
– Ты беременна?! Моя жена беременна от этого кретина!!!
До этого момента, я думала, что знакома с понятием "страх". Наивно полагала, что уже на "ты" с ним. Но искажённое дьявольской злобой лицо Сегеды убедило меня в обратном.
– Да! Беременна! Беременна! Беременна! От Ефима беременна! И люблю его так, как тебя никогда и на миллионную долю не полюбила бы!
Подонок снова замахивается, но вместо шлепка по щеке, слышится удар ногой в дверь.
– Лида! Лида!