Занимательно о ботанике
Шрифт:
Это хоть и травянистое, но многолетнее растение. Появляясь весной из тонкого ветвистого корневища, его гладенькие, с двумя ребрышками стебельки ветвятся, достигая к разгару лета высоты 30–60 сантиметров. Листья его как бы «сидят» на тонких веточках, располагаясь друг против друга. По форме они продолговатые, края у них цельные, поверхность гладкая, блестящая. Но наиболее характерны для них жировые железки в виде точек, черных по краям листа и светло-прозрачных в его центре. При беглом взгляде они кажутся как бы сквозными отверстиями, из-за чего зверобой и получил свое видовое название перфоратум — «продырявленный».
Собранные в
Плод зверобоя — трехгнездная коробочка, раскрывающаяся, как и у гвоздик, тремя створками, — содержит много бурых, продолговатых, очень мелких семян.
Стебли зверобоя обладают своеобразным запахом при слегка терпком, горьковато-смолистом вкусе. Для лечебных целей заготавливают только верхнюю часть стеблей длиной 15–20 сантиметров. Сбор лекарственного сырья производится во время цветения, а после сушки отбрасывают старые толстые стебли и постороннюю примесь.
В народе зверобой применялся чаще всего в сложных смесях с другими лекарственными растениями: при расстройствах желудка, кишечника, при болезни печени, сердца, мочевого пузыря, при лечении ряда женских болезней, всяческих воспалительных процессов: нарывов, язв, сыпи на теле… Свежие растения, только что растертые, прикладывали к ранам, местам ушибов или ломоты.
Детальное исследование состава зверобоя выявило, что он содержит дубильные вещества, цериловый спирт, каротин, витамин С, фитостерин, сапонин, гиперин и другие вещества. Понятно, почему он лечит многие недуги!
Хорошее действие при гипертонии объясняется обнаруженным в зверобое холином. Современными испытаниями установлены и вяжущие, кровоостанавливающие, противовоспалительные свойства этого растения. Украинские медики недавно предложили новый препарат из зверобоя — иманин, хорошо показавший себя при ожогах и кожных заболеваниях. Наконец, ценятся лечебные достоинства зверобойного масла, получаемого вывариванием его стеблей в воде.
На лепестках цветков, как и на листьях зверобоя, можно увидеть много черных точек и линий. (Стебли зверобоя также покрыты красноватыми пятнами, а с наступлением осени и все растение становится сплошь кровяно-красным.) Если растереть цветок или листик на белой бумаге, она становится темно-красной.
У древних германцев это смолистое красящее вещество было известно под названием «Ивановой крови», которую они наделяли волшебными свойствами. Не совсем обычная для растений способность выделять ярко окрашенные вещества, напоминающие кровь, отразилась в местных названиях растения: кровица, молодецкая или заячья кровь, матери божьей слезы.
Зверобой давно уже использовали для получения различных красок. В зависимости от способа добычи из цветков получали стойкую желтую или зеленую краску, а из стеблей и листьев — розовую и красную.
Вот, пожалуй, и вся биография травы с желтыми цветками, мелкими дырявыми листочками, жестким сухим стеблем и неожиданно грозным названием: зверобой.
Правда, недавно я узнал еще один интересный штрих этой биографии. Находясь в командировке на старейшей в нашей стране опытной станции по лекарственным растениям в селе Березоточа на Полтавщине (по архивным данным, она учреждена как один из «аптекарских огородов» еще по указу Петра I), я, естественно, заинтересовался и зверобоем. И когда речь зашла о его названии, я услышал от находившегося там крупного специалиста по лекарственным растениям нечто неожиданное:
— Может быть, когда-то и бил зверье наш скромный подопечный, — сказал ученый, — но ведь он-то всем своим естеством настроен на бой с хворью! Поэтому и знаменательно, что знающие настоящую цену растению полтавчане издавна и с уважением зовут его: хворобой.
«Здесь вереск цвел…»
Помните популярную пословицу: «За деревьями не видит леса»? В нее, разумеется, нередко вкладывают содержание, не имеющее прямого отношения ни к деревьям, ни к лесу, однако с точки зрения дендрологов, лесоводов и ботаников пословицу правильно было бы отредактировать иначе: «За лесом не видит деревьев».
Сплошь и рядом шумно восторгаясь лесом, многие, оказавшись с ним лицом к лицу, подчас становятся совершенно «слепыми». Три-пять, в лучшем случае, десяток лесных жителей назовет иной почитатель природы — и более чем скромные познания исчерпаны… А ведь лес — это сообщество десятков, а часто и сотен видов зеленых обитателей. И каждая порода дерева, каждый вид кустарника или травинки таит в себе целую лесную повесть… Любое растение могло бы поведать о себе много интересного, а то и на редкость удивительного. Могло бы… но пойди найди к нему ключ!
Мне часто вспоминаются экскурсии по знаменитым Тростянецким лесам на Сумщине. Чего только не рассказал нам тогда о лесных «зеленых старожилах» и привезенных сюда из разных стран деревьях-экзотах старый исследователь-лесовод Валериан Валерианович Гурский! «Лесных детей», как он любовно называет разные породы местных и иноземных деревьев и кустарников, у него около полутысячи. А взращены они тут его многолетними трудами в виде обширных опытных лесов.
На мой вопрос, часто ли ему приходится видеться с каждым из «лесных детей», Валериан Валерианович сообщил, что специальными фенологическими маршрутами он обходит их каждые 5–7 дней. Кроме этого, он рассказал, что нередко мысленно устраивает нечто вроде военных смотров своим зеленым питомцам, выстраивая и перестраивая их то по ранжиру, то по характеру крон, то по другим показателям.
Если бы мы воспользовались таким приемом и выстроили по ранжиру древесных обитателей любого района, скажем, Белоруссии, было бы весьма внушительное зрелище.
Как и подобает, правый фланг заняли бы могучие великаны дубы, стройные золотокорые сосны и темнохвойные ели, белокурые березы и прочая «древесная элита». В середине строя оказались бы деревья второй величины, а уж в конце зеленой шеренги нашлось бы, видимо, место и «нижним чинам» леса — кустарникам. Пожалуй, обозревая такой парад, вряд ли кто-нибудь остановил бы свое внимание на приземистом кустарничке, замыкающем левый фланг, — вереске обыкновенном.