Занимательные истории из жизни Романовых
Шрифт:
В царствование Анны Иоанновны секретарь Преображенского полка Иван Михайлович Булгаков имел неосторожность поссориться с полковником Альбрехтом, чем вызвал сильный гнев герцога Бирона, который Альбрехту покровительствовал. Дело приняло столь серьезный оборот, что Булгакова приговорили к смерти. Был назначен день казни, на Неве, прямо на льду был выстроен эшафот. Но произошло чудо: наступила оттепель – впервые за ту необычайно холодную зиму. Выстроившейся для экзекуции гвардейский полк стоял по колено в воде. И удивительным образом растаяло ледяное сердце императрицы! Она неожиданно помиловала Булгакова, заменив смертную казнь телесным наказанием.
При
Анна Иоанновна терпеть не могла пьяных – она их боялась. Лишь один день в году – 19 января – придворным разрешалось устраивать попойки – «посвящение Бахусу». В этот день каждый придворный был обязан выпить большой бокал вина, стоя на коленях перед государыней.
Анна Иоанновна, благодаря своему любимцу Бирону, увлеклась лошадьми и, несмотря на полноту и уже не юный возраст, выучилась неплохо ездить верхом. Вблизи царского дворца архитектором Растрелли был построен манеж, называемый «конской школой». На ее содержание из казны ежегодно выделялась гигантская по тем временам сумма – 100 000 рублей. Сама императрица распорядилась устроить себе в манеже кабинет, где в перерыве между верховыми упражнениями могла заниматься делами.
Анна Иоанновна была отменным стрелком. В ее внутренних покоях всегда стояли наготове заряженные ружья, чтобы государыня могла стрелять из окон по птицам. При дворе была организована призовая стрельба, а в галерее устроен тир, где государыня стреляла из винтовки.
Анна Иоанновна очень любила шутов и приживалок. В их обязанности входило болтать без умолку, а основное требование для зачисления в штат «артистов» звучало так: «что были лет сорока и говорливы». В свои фрейлины государыня выбирала пре имущественно девиц с хорошими голосами. Они должны были петь в соседней с покоями Анны Иоанновны комнате. Однажды две фрейлины, сестры Салтыковы, пожаловались государыне, что они уже устали и больше не могут петь. Анна Иоановна страшно разгневалась и отправила их в наказание на неделю стирать белье.
Суриков В. И. Императрица Анна Иоанновна в петергофском Тампле стреляет оленей (фрагмент)
Иногда Анна Иоанновна вызывала к себе гвардейцев с их женами и заставляла плясать русские танцы и водить хороводы. Нередко в таких увеселениях приходилось участвовать вельможам и даже членам царской фамилии.
Однажды Анна Иоанновна, узнав, что профессор элоквенции В. К. Тредьяковский написал стихотворение игривого содержания, потребовала его к себе для чтения этого произведения. Тредьяковский в одном из своих писем рассказывает об этом так: «Имел счастие читать государыне императрице, у камина, стоя на коленях перед Ее Императорским Величеством; и по окончании онаго чтения удостоился получить из собственных ея Императорского Величества рук всемилостевейшую оплеушину».
Анна Иоанновна очень любила статс-даму Авдотью Ивановну Чернышеву за то, что та умела рассказывать интересные истории и анекдоты. При этом ей запрещалось сидеть в
– Ты можешь опереться на стол, а служанка заслонит тебя, чтобы я не видела твоей позы, – разрешила императрица.
Елизавета Петровна
(1709–1761)
царствовала с 1741 г
Когда Зимний дворец еще только строился, императрица Елизавета Петровна жила в деревянном особняке на Мойке, напротив дома графа Строганова. Теплыми летними вечерами она любила отдыхать на большом балконе, выходившем на набережную. Однажды во время обеда у графа Строганова его гость, фельдмаршал граф Салтыков, живший неподалеку, заспорил с хозяином, чье венгерское вино лучше. Страсти разгорелись. Никто не хотел уступать. Чтобы установить истину, решили немедленно вместе с другими гостями отправиться к Салтыкову. Но, видно, оба старичка слишком усердно пробовали строгановское венгерское. Когда они с трудом поднялись из-за стола, оказалось, что ноги их совершенно не слушаются. Правда, графов это не остановило, они приказали почетному караулу, который всегда стоял у дома фельдмаршала, нести их на руках. Любопытная Елизавета, увидев странную процессию, послала узнать, в чем дело, а когда узнала, велела передать, что ее венгерское – лучше… и пригласила всех к себе на балкон. Императрица была права. Уже после двух бокалов оба спорщика уснули прямо на балконе на радость проезжавшей публике.
Однажды канцлер Бестужев-Рюмин на аудиенции в Зимнем дворце назвал себя в присутствии императрицы Елизаветы «великим канцлером».
– Запомните, – строго отвечала ему императрица. – В моей империи только и есть великого, что я да великий князь, да и то величие последнего не более чем призрак.
Великим князем был будущий император Петр III.
Елизавета Петровна была красивой женщиной и редкостной модницей. Императрицу часто упрекали, что всевозможные увеселения занимали ее гораздо больше, чем государственные дела. После кончины Елизаветы в гардеробной Зимнего дворца нашли такое количество всевозможных одеяний, что его хватило вплоть до царствования Александра I (а это 50 лет!) не только на все придворные спектакли, балеты, карусели и кадрили, но и на облачения священников и убранство целых церквей в Петербурге и окрестностях!
У императрицы Елизаветы Петровны был стремянной, Гаврила Матвеевич Извольский, которого она любила за простоту и честность. Ему позволялось говорить императрице правду в глаза, без обиняков. В одну из поездок императрицы на охоту Извольский, ехавший около нее верхом, вынул из кармана простую березовую табакерку-тавлинку. Увидев это, государыня сказала ему:
– Не стыдно ли тебе, Гаврила, нюхать из такой гадкой табакерки? Ты ведь царский стремянной.
– Да где же мне, матушка, взять хорошую? – отвечал Извольский.
– Добро, – промолвила императрица, – я тебе дарю золотую табакерку.
Ериксен В. Елизавета Петровна
После этого прошло несколько месяцев, а Извольский так и не получил обещанного подарка. Однажды во дворце он проходил мимо группы придворных, которые рассуждали о справедливости. Он остановился, прислушался к спору и, не утерпев, сказал:
– Уж куда вам толковать о правде, когда и сама-то царица не всегда говорит правду.