Занудный препод

Дэй Каролина

— Смотри какие цыпочки вокруг, — говорит он восхищенно. — Сейчас подцепим кого-нибудь, и день можно считать завершенным.

— Меня и так уже цепляют, хватит.

— Что? Студентки липнут? Поделишься?

— Отстань.

Зачем ему сказал? И так раз за разом вспоминаю личную головную боль в виде первого курса. Девочек больше, чем парней, и эти самые девочки вряд ли желают доучиться до пятого курса и окончить университет с отличием. Конечно же нужно поглазеть на молодого преподавателя и плевать, что мне уже тридцать лет.

— О,

ты погляди, — друг указывает на столик неподалеку от нашего, где сидит малышня. Первокурсники. Мы с другом притаились в самом углу зала, нас вряд ли кто-то заметит.

Любопытство и заискрившийся взгляд друга заставляет надеть очки и вглядеться внимательнее в лица, узнаю своих первокурсников. Вон, Матвеев сидит на диване, развалившись, Сидоренко рядом с ним, даже Арсеньев, который показался достаточно умным и образованным, спорил вместе со своими одногруппниками.

— Какие красавицы, Фел. Ты должен к ним подойти, — тянет пьяно Славка.

— Это мой курс.

— Что? — удивленно уставляется на меня друг. — Вот эти куколки — твои первокурсники? Эх, чего я с тобой университет не пошел работать?

— Потому что денег мало платят и мороки больше.

— А, точно.

Неужели вспомнил, как первым отказался от должности преподавателя в университете, уступив это место мне? Игорь Макарович хотел сначала Славу приплести к университетским делам, но тот удачно слился. Друг называется. Подставил он меня по полной программе, пусть мучается.

— Так, погоди! Давай меняться! — внезапно выкрикивает он. Даже музыка на фоне голоса друга кажется тихой колыбельной.

— Зачем?

— Я бы вон с той цыпочкой повеселился, — указывает на одну из девчонок. С трудом узнаю в симпатичной блондинке свою студентку, которая пыталась привлечь внимание еще первого сентября. Кравец, кажется, ее фамилия. Зато, после наказания, вряд ли пристанет ко мне.

— Иди. Она против не будет, — хмыкаю и вливаю в себя новую порцию янтарной жидкости, которую принесла официантка.

— Что? Ты не будешь сопротивляться?

— А я тут причем? — теперь моя очередь смотреть на друга удивленно. — Она не школьница, совершеннолетняя, раз сюда пустили, так что это уже не мое дело. Только меня не приплетай.

— Ладно, не стану, только подскажи… Ого!

На «ого» друга снова оборачиваюсь к столику своих первачков и застаю объект восхищения. Блондинка со стройными ногами и высоким конским хвостом. Да еще и платьице блестит, как новогодняя елка. Не помню, чтобы она училась на моем курсе. Хотя я и лица не вижу, чтобы быть уверенным до конца, что это моя студентка.

— А вот с ней я бы оторвался по полной.

Девчонка поворачивается к нам лицом. О да, эта мадам точно моя студентка. Неуклюжая неразборчивая хамка. Именно так я обозвал эту блонди, когда она дерзко ответила мне на паре по английскому. Хорошо язык знает, кстати, но этого недостаточно для того, чтобы получить наивысший балл и пробиться на вершину мира.

Слишком большие амбиции и слишком низкий процент труда.

— О, смотри, она на меня взглянула! — прерывает мои размышления друг.

— И что? Ты сейчас к ней клеиться пойдешь?

— А почему нет? Она красивая, длинноногая, личико симпатично. Сисек, правда, нет, но это мелочь. Исправим.

— Ага, исправляй, — усмехаюсь над другом, когда к девушке подходит со спины еще один мой студент и обнимает ее за талию. Всего три дня вместе учатся, а уже романтику устраивают.

— Вот блин! Меня малолетка обошел! — Славик отмахивается и осушает второй бокал до дна. — Совсем забыл, что их интересуют лишь молодые сверстники.

Как же ты ошибаешься друг мой. Только вряд ли тебе это удастся понять, пока не свяжешься с ними. Может, это не такая плохая идея — поменяться местами с товарищем? Я бы не глазел сейчас, как мою студентку беспрепятственно лапает Зайцев, а внутри меня не возникала неприязнь к этим двоих за лишнее показушничество.

Неужели мы тоже такими были? На этот вопрос ответа нет.

Глава 8

Мамочки, как же голова гудит… Кто там сверху решил, что сегодня нужно придавить ее утюгом? Не подскажете? Вот и я не знаю. Да еще и солнце это дурацкое в глаза светит. Что, нынче бабье лето началось? Рано еще. Хотя какая мне разница? Лучше бы я вчера окна занавесила и не мучилась бы сейчас с головной болью.

Хотя нет, вчера мне было совсем не до мелочей. Я же забывалась. Слишком активно и усердно. Настолько, блин, что теперь встать не могу. И живот еще болит. И тошнит. И мутит. И голова кружится. Боже… Зря я вчера выпила пять коктейлей, зря вообще пить начала.

Зря поспорила с Барби на нашего зануду…

Зачем вообще во все это ввязалась? К черту эту Барби, лучше бы пропустила ее колкость мимо ушей. Дура белобрысая. Это я про себя. Вот что мне делать? Если проиграю спор — заклеймят страшилой, а если выиграю…

Мне же придется поцеловать нашего зануду! Вашу ж…

Нет, Феликс Владимирович, конечно, не урод какой-нибудь, а очень даже симпатичный, ну, и глаза у него красивые. Но чтобы целовать его, внимание привлекать и вообще выходить за рамки субординации. Не подписывалась я на это, не хочу его кадрить. А надо. И вариантов у меня немного.

Кое-как поворачиваюсь на бок и просматриваю оповещения на телефоне. Сообщение от Геры, от Лиды и от… Димы? Он написал после всего, что вчера произошло? Не обиделся за то, что я должна на спор нашего куратора поцеловать? Боже! А если он после всего этого посмотрит на меня, как на ветренную особу? Я даже не особо помню, как до дома добралась. Вдруг что-то ужасное наговорила? Лучше бы Дима не видел меня тогда.

«Как голова, подруга?» — читаю сообщение от подруги.

«Через полчаса открой дверь Мише!» — от сестры.