Заоблачность. Легенда о долине Вельдогенериуса
Шрифт:
Маг Нирас, опираясь на посох, прошел через длинный бревенчатый мост и подошел к тяжелой двери, на которой был массивный замок. Ключ, висевший на его шее под ночной сорочкой, точно подошел к замку. Несколько поворотов – и массивная дверь поддалась со скрипом заржавевших петель. Убранство хижины было точь-в-точь таким же, как в его хижине, только на старой вешалке не висел старый плащ, а клетка с шелковой, расшитой серебром подушкой была пуста. Возле окна стоял седовласый старик в ночных туфлях и сорочке. Он не обернулся, когда вошел Маг Нирас, а продолжал смотреть на происходящее за окном. Словно по волшебству, в центре ледяного озера поднялись ледяные глыбы, открывая взору глубокий, зияющий чернотой провал, в глубине которого забурлило белое живое море, и на поверхности показались первые варканы.
– Они уже здесь! –
– Как ты смог проникнуть в наш мир, Амарус?! – закричал в гневе Маг Нирас, и старик обернулся. Каждый, кто в ту минуту оказался бы в хижине рядом с ними, был бы в недоумении. Амарус был точной копией Мага Нираса. Тот же взгляд светло-серых глаз под густыми седыми бровями, тот же острый профиль, те же седые волосы, небрежно лежащие на худых, сутулых плечах. Амарус сделал шаг вперед и пристально посмотрел в глаза своего двойника.
– Мир, переполненный добром, это же так скучно, Нирас, я пришел, чтобы восстановить баланс! – на его лице появилось презрение, а в его взгляде было столько уверенности в своем превосходстве, что Маг Нирас невольно отступил назад.
– Ты не смеешь, Амарус! Тебе не место в нашем мире.
– Не лги себе, Нирас, ты скучал по мне, и все в твоем мире истосковалось по тьме! – Амарус сделал еще шаг вперед, заставив Мага Нираса отступить. – Что есть добро без зла? Что есть свет без тьмы?! Что есть день без ночи? – голос его набирал силу.
– Замолчи, Амарус! – Маг Нирас так сильно вцепился в посох, что его пальцы стали белыми.
– Добро ничто без зла, пойми, оно слабеет без борьбы! Ты ослаб, Нирас! Посмотри, на кого ты стал похож, на кого стал похож я! Ты забыл, что мы есть целое, а его нельзя разделить на половины! – Маг Нирас видел, как с каждым сказанным словом в глазах Амаруса разгорается зловещее пламя, и он попытался сделать шаг ему навстречу, но не смог даже пошевелиться. – Ты надеялся избавиться от своего темного с помощью магии, но ты забыл, что я есть ты, а ты есть я! Ты есть тьма, а я есть свет, ну или наоборот! – закончил Амарус и вернулся к окну, за которым творилось что-то невиданное. Из ледяного разлома в центре озера, подобно лаве, выплескивающейся из жерла вулкана, лились белые потоки живых существ. Их было так много, что все пространство вокруг озера и лес, окружавший его, за считанные минуты стали белоснежными. Казалось, что на мир за окном маленькой хижины обрушился снежный буран. Амарус отвернулся от радующей его глаз картины в тот момент, когда на поверхности появились Хранители Пенат и Шеду.
– Ты спрятал за этой стеной все зло, что было в Заоблачности, но ты забыл, Нирас, что противоположности притягиваются, мы не можем друг без друга, нам нужен баланс, равновесие!
– Ответь, как ты проник в наш мир, Амарус?!
– Ты до сих пор не понял, Нирас? Одежавель!
– О! Ты не смеешь! Я уничтожу тебя, если ты… – Маг Нирас не договорил, почувствовав, как слово застряло у него в горле и, перехватив дыхание, холодной скользкой змеей поползло вниз.
– Ты уничтожишь меня? – взгляд Амаруса был полон презрения. – Ты забыл, что если ты уничтожишь меня, то погибнешь сам?.. Зло было, есть и будет, Нирас, и не тебе по силам остановить его! Ты слишком влюблен в себя, чтобы жертвовать. Можешь глубоко прятать меня в недра своего подсознания, но я не хочу быть твоей тенью, я хочу властвовать!!! – последние слова Амарус произнес с такой ненавистью, что Маг Нирас понял: это будет его последнее сражение.
– И только один прочтет это знамение, и только в его силах будет остановить силы тьмы, – едва слышно повторил он слова нового пророчества и поднял посох, направив его в сторону Амаруса. – Арникус, э-шиге! Арникус, э-шиге! – неистово зашептал он, с трудом справляясь с холодной змеей в своем горле. Яркий белый свет залил хижину. – Арникус, э-шиге! Арникус, э-шиге! Арникус, э-шиге! – не останавливаясь повторял он, но заклинание, вылетая из его уст, превращалось в черный песок и просыпалось на пол хижины. Маг Нирас постарался отвести взгляд от зловещих глаз Амаруса, но не смог. Амарус подошел вплотную, и посох, не встретив препятствия, насквозь прошел через его грудь, не причинив вреда. Он заглянул в глаза Мага Нираса, они были отрешенными и безучастными.
– Пришло мое время, Нирас, время тьмы! – сказал он и снял с шеи своего двойника ключ. Пройдя сквозь его тело, он поднял упавший из рук Мага Нираса посох и направился к выходу. Дверь с грохотом захлопнулась, послышались звуки закрывающегося замка, но казалось, Магу Нирасу совершенно не было до этого никакого дела.
Глава 5. Исполнение пророчества
Розовый рассвет окутал дворец особенно сладкой дремой. Мягкий свет проникал в окна, скользил по ступеням, заглядывал в самые отдаленные уголки дворца. Лучи преломлялись в хрустале и кристаллах массивных люстр, множились сверкающими пятнышками, бегающими по стенам и потолкам. Дворец все еще спал после праздника, весело отгремевшего накануне. Прилегающие к дворцу окрестности тоже были погружены в сладкую дрему. Сонные капли, свернувшиеся маленькими комочками на пышной траве, были покрыты утренней росой. Они тихонько посапывали, не переставая расти даже во сне.
Армариус заворочался и открыл глаза. Он с беспокойством огляделся по сторонам и встал. Одежавель сладко спала, и он тихонько, чтобы не потревожить ее сон, подошел к ее облаку-колыбели. Увидев сонное личико своей подопечной, он улыбнулся, и невероятная нежность разлилась волной у него в груди. Армариус был бесконечно счастлив, что стал Хранителем магических даров принцессы Одежавель. С тех пор, как Маг Нирас оказал ему эту честь, его словно подменили. Он перестал подшучивать над другими и из бесшабашного весельчака превратился в заботливую квочку, которая ни на шаг не отходит от своих цыплят. Армариус так полюбил малышку, что даже минута разлуки с ней делала его несчастным. Он плакал вместе с ней, когда у нее болел животик, и проводил все ночи возле ее колыбели. Он пел ей старинные песни, и даже позволял Одежавель кусать себя за подбородок, когда у нее резались первые зубки. Их любовь друг к другу была взаимной, Одежавель тоже души не чаяла в Армариусе. Когда он приближался к ее колыбели, она всегда улыбалась и протягивала ручки навстречу своему хвостатому няню.
Хранители магических даров королевской семьи жили во дворце, и у каждого из них была своя зала. От них не требовалось постоянное присутствие рядом с подопечной принцессой, ведь у каждой из них было множество нянек и гувернанток, но с тех пор, как в жизни Армариуса появилась Одежавель, он совсем забыл дорогу в свою залу. Глядя на его привязанность к девочке, ему позволили расположиться в спальне Одежавель, и он больше не расставался с ней ни на минуту.
– Странный, страшный сон приснился мне сегодня, малышка, – шепотом сказал Армариус и, тяжело вздохнув, подошел к большому окну, расположенному на север. Только он собирался впустить солнечный свет, как заметил через узкую щелочку между тяжелыми тканями какое-то движение на веранде. Он отпрянул назад и, затаив дыхание, слегка приоткрыл занавес. Ужас отразился в его глазах, и уже через мгновение, схватив Одежавель прямо с колыбелью, он взлетел под самый купол залы. Мелодично зазвенели хрусталики на потревоженной его крыльями люстре, и к мелодии хрусталя добавился звон рассыпающегося на мелкие осколки оконного стекла. Армариус увидел, как всю комнату заполонили странные огромные существа. Они сильно напоминали варканов, живущих в лесах Заоблачности, только эти особи были гораздо крупней. Их пасти были перепачканы серебристой кровью. Они озирались, вращая своими огромными глазами, пытаясь найти обитателей залы.
От увиденной картины сердце Армариуса запрыгало от страха, и он еще крепче прижал к себе колыбель. Одежавель, несмотря ни на что, продолжала мирно спать, посасывая свой маленький кулачок. Нужно отучить ее от этой привычки, мелькнула несвоевременная мысль в голове Армариуса. Он только успел подумать, что сейчас не время думать о таких пустяках, как утреннюю тишину разорвали страшные крики боли и отчаяния. Кричали со всех сторон, по всему дворцу и со стороны поселений. Армариус понял, что пришла страшная беда. Как вихрь ворвалась она в мирное течение их жизни, и от осознания этого все тело его покрылось холодной испариной. Больше всего на свете он боялся за свою малышку. Он надеялся, что эти страшные чудовища не заметят их. Принцесса, разбуженная криками, открыла глаза и собралась было заплакать, но увидела Армариуса и улыбнулась. Он улыбнулся ей в ответ, и она засмеялась.