Заоблачность. Легенда о долине Вельдогенериуса
Шрифт:
– Пока ты спал, Шеду, я немного осмотрелся, и, ты знаешь, не напрасно! Во-первых, все варканы, а вернее чудовища, куда-то исчезли, а во-вторых, мы с тобой провели ночь совсем недалеко от хижины Мага Нираса, – Пенат опустился на ветку рядом с Шеду.
– Нужно скорее найти его и рассказать обо всем, что с нами случилось! – заволновался Шеду и уже собирался вспорхнуть с ветки, но Пенат остановил его.
– Не спеши, я был рядом с хижиной, она заперта. Я пытался посмотреть в окно, но оно стало темным и непрозрачным. И что самое странное, озеро! Оно теперь не покрыто льдом, как раньше. Я покружил над его устрашающей черной поверхностью, и, знаешь, из его глубины веет странным пронизывающим холодом. Даже раньше, когда лед сковывал его, возле него было гораздо теплее.
– Все
– Думаю, нам нужно отправиться во дворец и скорее рассказать обо всем Армариусу и Логофету. Вместе мы обязательно придумаем, что нам делать дальше, – ответил Пенат. – Надеюсь, что Маг Нирас знает, что происходит в Заоблачности, и не допустит ничего плохого! – добавил он и спорхнул с ветки, Шеду последовал за ним. Через минуту их уже не было видно, только листья дерева, потревоженные потоками воздуха, продолжали подрагивать.
Шеду и Пенат летели молча, погруженные каждый в свои мысли. Южнее показалось старинное здание Академии Магии и Волшебства, но сегодня Шеду даже не остановил свой взгляд на красивых башенках Академии. Быстро миновав непривычно опустевший лес, Шеду и Пенат взяли чуть южнее. Еще издали, когда сверкающий в лучах Солнца королевский дворец открылся их взглядам, Шеду охватило странное предчувствие беды. Его сердце судорожно сжалось, и ему даже показалось, что оно совсем перестало биться.
– Я чувствую беду! – сказал он дрогнувшим голосом.
– Пока мы не доберемся до дворца, мы ни о чем не узнаем! – ответил Пенат и быстрей замахал крыльями. Спикировав над куполами парковых беседок, они молча приблизились ко дворцу. Ничего не изменилось со вчерашнего вечера, и Шеду даже вздохнул с облегчением, подумав, что все еще спят, но странная, давящая тишина заставила его и Пената испытать более сильное волнение. Обычно ранним утром во дворце уже кипела жизнь. Повара нет-нет да и зазвенят посудой, сделав неловкое движение. Но сегодня Шеду с Пенатом не услышали ни единого звука, даже юркие липушки, обычно насвистывающие по утрам нежные симфонии, не издавали ни звука. Шеду и Пенат опустились на террасу и осторожно зашли во внутрь. Дворец был пуст, только легкий ветерок играл кристалликами огромных люстр, издавая грустную мелодию.
– Где все? – удивился Шеду, а Пенат продолжал молчать. Он ходил среди знакомых стен, заглядывая во все залы, надеясь, что вся эта пустота – это просто иллюзия и вот сейчас его глаза снова станут видеть реальность, но вокруг не было ни души.
– Произошло что-то невероятное! Все исчезли! – сказал Шеду и пошел вслед за Пенатом на верхнюю террасу. С террасы открывался хороший вид на окрестности, и они увидели, что пуст не только дворец. Ни одной живой души не было вокруг. Даже там, где обычно паслись капли и снежинки, было пусто, только высокая серебристая трава, поддаваясь легкому ветерку, клонилась из стороны в сторону.
– Шеду! Посмотри! Где стада капелек и снежинок? Нет никого, и куда-то исчезли все облачные корабли! Что случилось с нашим миром? – тихо произнес Пенат, но он не ждал ответа, чувствуя, что Шеду нечего ему не ответить. Для них обоих все это было большой загадкой, на которую у них не было ни одного варианта ответа.
Глава 8. Генри из Толедо
В ранний час, когда лучи Солнца еще только начинают проникать в узкие улочки живописного испанского городка Толедо, необычная пара шла быстрым шагом, нарушая привычную для этого часа тишину, постукивая каблуками по мощенному камнем тротуару. Они шли очень быстро, можно было подумать, что эти двое куда-то сильно опаздывают. Мужчина лет сорока вышагивал на длинных худых ногах, со стороны напоминая цаплю, которая для того, чтобы сделать шаг, внимательно смотрит под ноги, а затем, согнув ногу в колене, выбрасывает ее далеко вперед. Он был одет совсем неподходяще для теплого климата этого городка, в котором даже ранним утром от нагретого за день тротуара исходило тепло. Пиджак из темно-синей плотной ткани, застегнутая наглухо рубашка, стянутая у воротника нелепым галстуком с массивным узлом, больше бы подошли к дождливой погоде. На его длинном носу подрагивали от чего-то запотевшие очки в тонкой оправе, готовые в любой момент свалиться на тротуар. Глухие туфли были из кожи, но их неопрятный вид явно говорил о том, что этого джентльмена мало волнует, как он выглядит со стороны. В одной руке он нес большой рыжий чемодан, повидавший виды. Замки его давно пришли в негодность, и для надежности он был перехвачен по центру бечевкой. В другой руке он держал руку мальчика, который едва поспевал за мужчиной. Мальчику на вид было лет девять-десять, хотя он был достаточно высоким. Большие голубые глаза с любопытством и нескрываемым восторгом осматривали старинные невысокие здания, украшенные резными балконами, уставленными кадками с буйной зеленью. Он совсем не смотрел себе под ноги, от чего постоянно спотыкался. Белоснежные взъерошенные волосы непослушно торчали в разные стороны, а руки казались длиннее обычного из-за того, что рукава его холщовой серой куртки с большими накладными карманами были явно коротки.
– Ну вот и гостиница! – сказал мужчина, резко остановившись. От неожиданности мальчик уткнулся носом в рукав синего пиджака. – Ты как всегда рассеян, Анхель! Нужно быть собранней! – раздраженно произнес мужчина, сурово глядя на мальчика, но тут же с нежностью потрепал его по волосам.
– Ты заметил, это очень красивый город, папа? Я всегда мечтал побывать в Испании! – сказал Анхель, но сосредоточенный на чем-то важном взгляд отца остановил его от дальнейших рассуждений о Толедо. Анхель знал, что все, что сейчас занимает его отца, это предстоящий астрономический симпозиум, который в этом году мировое сообщество решило провести в этом уютном южном городке.
Задремавший за стойкой регистрации администратор гостиницы проснулся, когда отец Анхеля несколько раз глухо кашлянул.
– Добро пожаловать! – сказал он на ломаном английском и приветливо улыбнулся, потирая сонные глаза. Его черные усы задорно топорщились в разные стороны, и Анхель улыбнулся в ответ этому симпатичному господину.
– Спасибо, сеньор! Вы знаете, Толедо очень красивый город! – сказал он по-испански.
– А у вас, молодой человек, очень хороший испанский! – ответил администратор и перевел взгляд от Анхеля к странному мужчине, который стоял с отрешенным взглядом, явно думая о чем-то важном. – Сеньор! Этот молодой человек прекрасно говорит по-испански и совсем без акцента, вы должны гордиться им! – обратился он к отцу Анхеля, украдкой подмигивая мальчику.
– Ах да! – наконец очнулся от своих раздумий отец Анхеля. – Мой сын говорит на всех языках мира и даже овладел некоторыми древними языками, которые уже давно не в обиходе, – с гордостью произнес он. – Склонность к языкам досталась ему от его матери, упокой Бог ее душу, – пояснил он, заметив, как округляются глаза администратора, а затем как-то сразу обмяк, видимо, вспомнив о своей покойной жене.
– А еще я понимаю языки птиц и зверей! – решил уйти от болезненной для отца темы Анхель.
– Не слушайте его, он слишком много фантазирует! Нехорошо обманывать старших, я ведь тебе не раз говорил об этом! – отец Анхеля бросил на сына взгляд, полный укора, и начал что-то судорожно искать по карманам своего пиджака, неуклюже роняя извлеченные из них предметы. Анхель вдруг сразу погрустнел и молча начал помогать отцу поднимать с пола, украшенного разноцветной мозаикой, упавшие вещи.
– Вы зря так, сеньор, все дети живут в мире фантазий, и большинство из них совсем не обманывают взрослых, правда, Анхель?! – администратор ободряюще посмотрел на мальчика, который с трудом сдерживал навернувшиеся на глаза слезы, которые он старательно пытался спрятать от пытливого взгляда этого доброго человека. Справившись с волнением, он поднялся и протянул гребень и носовой платок отцу. Его лицо совсем не выдавало его недавнего состояния.