Запад. Феномен западнизма
Шрифт:
КРАХ ЦЕННОСТЕЙ КОММУНИЗМА
В мире было немало прекраснодушных людей, которые изобретали замечательные системы ценностей, полагая, что стоит людям усвоить их, как мир станет земным раем. Такие люди появляются и сейчас. И вряд ли они переведутся в будущем. Но опыт истории показал, что из этого ничего хорошего не получилось. В России в течение более семидесяти лет пытались привить людям идеальную систему ценностей, используя всю мощь государства и идеологического аппарата, причем не без оснований. Коммунистическое общество на самом деле принесло миллионам людей образ жизни, который послужил реальной основой для системы высших ценностей, можно сказать — сверхценностей, превосходящих в представлении их проповедников те ценности, которые они объявили мещанскими и низменными (материальными). Эти ценности, например, суть следующие. Образование и возможность улучшать жизненную позицию за счет личных способностей, героического труда и достойного поведения в коллективе. Овладение культурой, знаниями и профессией, а также завоевание уважения и почета в своем окружении. Служение народу и стране. Самопожертвование ради интересов коллектива. Самоограничение. Появилось много последователей этой
Но процесс вырождения коммунистической системы ценностей не означал, что на ее место приходила система ценностей западнизма. Тут происходило разрушение первой и разрастание явления иного рода, которое лишь по некоторым внешним признакам напоминало вторую. Рассмотрим в качестве примера ситуацию с трудовой деятельностью. В советской России была предпринята попытка превратить все то, что было связано с трудовым процессом и жизнью первичных деловых коллективов, в главные жизненные ценности. До некоторой степени это удалось. Миллионы людей были захвачены трудовым энтузиазмом и романтикой труда. Западному обществу такое отношение к труду не свойственно. Тут работают, причем много лучше, чем в коммунистическом обществе. Но сам процесс труда и совместная деятельность людей тут не являются ценностью как таковой и в массовых масштабах. Они являются таковыми лишь в порядке исключения, да и то где-то на заднем плане. Тут работа рассматривается прежде всего и главным образом как дело и как техническая организация дела. Они оцениваются исключительно с той точки зрения, с какой они дают жизненные блага. Но сами по себе они не рассматриваются как блага. Они не есть самоцель и ценность независимо от приносимых ими благ. Попытка навязать всему обществу коллективный труд как высшую жизненную ценность в России не удалась. Она имела некоторый успех, пока страна была бедной, общий жизненный уровень был низкий, материальные контрасты были сравнительно слабыми, а новые условия труда для многих были благом сравнительно с прошлым. По мере повышения жизненного уровня, роста образованности и культуры и более резкого расслоения общества стала формироваться новая система ценностей, оттеснившая ценности труда и коллективной жизни на задний план. Плюс к тому для широких слоев населения становилось очевидным, что гораздо большего жизненного успеха добиваются не за счет героического труда и бескорыстного служения обществу, а за счет иных качеств — подхалимства, карьеризма, обмана, демагогии, жульничества, очковтирательства и прочих морально порицавшихся феноменов поведения. Была фальсифицирована сама система оценки качеств работников и вознаграждения лучших, так что лучшие отбирались с учетом качеств, мало общего имевших с реальными трудовыми и коллективистскими качествами людей. В результате верх взяла система ценностей, разрушившая официально навязываемую, но исключающая возможность ее открытого признания, — система ценностей, официально осуждавшаяся как аморальная и преступная. Это не была система ценностей западнизма. Это было явление общества коммунистического, послужившее впоследствии одним из условий успеха западной идеологии и пропаганды в России.
Система ценностей западнизма есть отражение реальности западного общества, а не высосана из пальца прекраснодушными мечтателями. Она не навязывается людям сверху как нечто такое, что требует от людей усилия над собой и самоограничения, не приносящих никакой практической выгоды, даже наоборот, приносящих неприятности. И в этом ее преимущество перед коммунистической системой. Тем не менее потребность в возвышенных, идеальных, духовных ценностях ощущается на Западе. Об этом свидетельствуют, например, массовые движения за осмысленную работу, человеческую солидарность, коллективный и бескорыстный труд. Христианская церковь стремится прививать людям высшие моральные и духовные ценности. Различные молодежные движения выражают неудовлетворенность системой ценностей западнизма и стремятся развить какие-то суррогаты ценностей иного рода.
В многочисленных литературных произведениях и фильмах изображаются вымышленные ситуации, в которых герои поступают в соответствии с ценностями, какие стремились прививать людям в коммунистической России. Эти ситуации вымышленные. Если они и встречаются в реальности, то не как норма, а как исключение. Но нельзя сказать, что они случайны. Западнизм содержит в себе то, из чего развилось общество коммунистическое.
ЦЕННОСТИ И ИДЕАЛЫ
Ценности и идеалы — не одно и то же. Ценности — то, что люди ценят, а идеалы — то, к чему стремятся. Ценности существуют. Не все ими обладают в одинаковой мере. Для кого-то приобретение их может стать идеалом жизни. Но идеал — то, что еще не существует или чем люди еще не обладают, но что они хотели бы осуществить или иметь.
Идеалы бывают индивидуальные и общественные. Разработка последних и навязывание их обществу есть задача «религии» западнизма — идеологии и культуры. Идеалом в коммунистическом обществе было всеобщее благополучие, равенство и справедливость. Это считалось достижимым путем ликвидации капитализма. Идеалом в идеологии западнизма является сохранение, упрочение и навязывание всему человечеству ценностей западнизма. И где-то на заднем плане и между прочим мелькают те же идеалы коммунизма. Поскольку в качестве идеалов рассматривается существующее социальное устройство с его системой ценностей, то западное общество не имеет идеалов в строгом смысле слова, то есть как чего-то такого, чего в реальности нет, но
По моим наблюдениям, в западном обществе доминирует не стремление к лучшему будущему, а желание сохранить настоящее и страх потерять достигнутые блага. Если тут и происходит какое-то движение к лучшему, оно есть результат действия бездушных законов западнизма, а не стремлений людей к каким-то идеалам. И это не есть недостаток. Идеалы вообще играют ничтожную роль в истории. Они овладевают людьми лишь на короткий срок и в порядке исключения. Таким историческим исключением, то есть уклонением от общего безыдеального состояния, была ситуация с коммунистическими идеалами. Мне даже кажется, что никаких других общественных идеалов в строгом смысле слова вообще не было и нет. Крах коммунистических идеалов есть просто торжество заурядного, будничного, прозаичного, практичного и т. д. западнизма.
СИСТЕМА СОБЛАЗНОВ
Система ценностей западнизма в современных условиях переросла в систему соблазнов. Это нечто новое сравнительно с тем, что было ранее. В обществе произошел баснословный прогресс в отношении жизненных благ, о котором раньше никто не думал. Западнизм способствовал ему, но он не был запрограммирован в самой природе западнизма, подобно тому, как из природы (сущности, законов) западнизма не вытекает атомная бомба, космические полеты и генная инженерия. Благодаря масс-медиа все достижения в сфере жизненных благ стали общеизвестными. Молниеносно становится общеизвестным все то, что еще только делается в этом отношении, что будет сделано и что считается возможным. А идеология и пропаганда создают иллюзию, будто все эти сказочные блага общедоступны или в принципе могут быть доступными всем. Они играют в данном случае роль Сатаны-соблазнителя, только сулящего всеобщий земной рай.
Но в реальности жизненные блага распределяются неравномерно. Их много, но не настолько много, чтобы хватило всем. И они не даются даром. Одни из этих благ доступны очень немногим, другие доступны сравнительно многим, но в разной мере. Причем различия в мере огромные. Одним достаются крохи, другие же имеют по потребностям. В результате многие миллионы людей чувствуют себя обделенными и заражаются завистью к тем, кому доступны современные распропагандированные блага и кому они доступны в большей мере, чем им. Они заражаются жаждой иметь блага, иметь сразу и иметь как можно больше. Эта жажда лишь в ничтожной мере остается движущим мотивом производительной деятельности общества. Она в основном становится идейно-психологическим состоянием людей, влияющим на их поведение совсем в других направлениях, в том числе — в направлении карьеризма, преступлений, приспособленчества. А для большинства людей она становится дополнительным источником пассивных страданий. Они испытывают танталовы муки, видя фантастические современные богатства рядом, но не имея возможности воспользоваться ими.
ИДЕОЛОГИЯ И МОРАЛЬ
Любопытно, что наиболее острая критика состояния сферы "производства человеческого материала" идет из США. Из авторов последних лет хочу сослаться на Джона Зильбера, книга которого с весьма символичным названием "Можно ли спасти Америку?" [138] стала сенсацией, как и многие другие довольно глупые книги, щекочущие нервы обывателей якобы смелыми разоблачениями язв общества. Автор, президент Бостонского университета, говорит не просто об отдельных недостатках, а об упадке всего американского общества. При этом он рисует довольно мрачную картину. И причину этого состояния США он видит в игнорировании моральных принципов и в жалком состоянии всей системы образования и воспитания молодежи. Чтобы американское общество стало здоровым, необходимо, по мысли автора, снова прививать молодежи традиционные моральные ценности (трудолюбие, самодисциплину, чувство ответственности и т. д.). Причем воспитатели своим примером должны отвлекать воспитуемых от соблазнов нашего времени. Почему, спрашивается, книга, в которой говорится о национальном упадке США и в которой рисуется мрачная картина американского общества, не только не вредит автору, чиновнику высокого ранга в сфере образования (он — президент престижного университета), но приносит ему успех и удостаивается высокой похвалы прессы? Да потому, что эта книга — явление идеологическое. Об упадке США в США давно говорят все. Это стало шаблоном и не вызывает никаких эмоций. Это нисколько не вредит завышенному самомнению американцев. Язвы, которые описывает автор, общеизвестны и очевидны всем. Объяснение, которое он дает им, вполне отвечает обывательскому уровню мышления: причина упадка США, по его мнению, есть пренебрежение к традиционным моральным принципам. Проект спасения США сделан автором на том же убогом интеллектуальном уровне: надо прививать детям эти традиционные моральные ценности.
138
John Silber. "Ist Amerika zu retten?" Frankfurt am Main, 1992.
Я специально так много говорил об этой книге, чтобы на конкретном примере показать трудность различения идеологического и научного (внеидеологического) подхода к социальным явлениям. Научный подход в данном случае, на мой взгляд, заключается в следующем. То, что считают упадком США, есть существование в диапазоне норм. Это не болезнь, а форма здорового бытия социального организма такого типа. То, что считают кризисом системы воспроизводства человеческого материала, точно так же есть закономерное состояние, соответствующее природе американского общества. Называя его кризисным, идеологи создают впечатление, будто это состояние временное, будто его можно исправить в соответствии с моралистами типа автора рассматриваемой книги, будто можно организовать воспитание и обучение так, что все «кризисные» явления исчезнут и наступит полное благополучие. Впечатление ложное. В то, что нечто подобное возможно, не верят сами идеологи, политики и специалисты в этой сфере, изображающие из себя оптимистов. Но никакой надобности в искусственном оптимизме нет, так как нет оснований и для пессимизма. Большинство принимает такое состояние сферы воспитания и обучения как нечто неизбежное и приспосабливается к нему. И не исключено, что именно попытки исправить ее в соответствии с рецептами моралистов породят еще худшее состояние.