Западноевропейская литература ХХ века: учебное пособие
Шрифт:
Эта цель осуществляется посредством использования принципа снижения сценического действия и образа персонажа при помощи гротеска (гротеск предполагает резкое преувеличение, смещение реальных деталей и явлений). Сценическое действие в «антидраме», пародируя действительность, приобретает форму фарса, заостряя трагикомическую нелепость и абсурдность ситуаций: люди превращаются в носорогов (пьеса Ионеско «Носороги»); Владимир и Эстрагон ожидают какого-то Годо (Беккет, «В ожидании Годо»); Винни постепенно погружается в яму (Беккет, «Счастливые деньки»).
Герои «антидрамы» – гротескное воплощение нелепости и убогости. «Антидрама» не объясняет, не анализирует абсурд, а демонстрирует его, погружая зрителя /
Стремясь показать «истинную парадоксальность» жизни, Беккет и Ионеско используют новую драматургическую стилистику. Диалоги в их пьесах лишены взаимодействия, являясь в сущности монологами: никто не слышит другого, каждый говорит о себе. Подобная форма диалога призвана расшатать традиционные представления о соответствии слова объективной реальности.
С целью подчеркнуть бесконечную рутину и смертельную монотонность жизни в «антидраму» вводятся клише и стереотипы обиходного языка, повторяющиеся слова и целые выражения. Форма и стиль «антидрамы» подчинены эффекту самоочевидности.
Эжен Ионеско (1912 – 1994)
Постановка драмы Э. Ионеско «Лысая певица» произвела ошеломляющее впечатление нелепостью персонажей и абсурдностью ситуаций. Абсурдно все, начиная с заглавия, выбранного автором только потому, что «ни о какой лысой певице» в драме не упоминается. Замысел пьесы был неожиданно подсказан, по признанию самого автора, учебником английского языка. Драматургу показался смешным и глупым принцип отбора предложений, в которых люди, тесно связанные узами родства (сын и отец, брат и сестра, муж и жена), сообщали друг другу общеизвестные сведения. Ионеско буквально «переписал» фразы учебника. Персонажи «Лысой певицы» соревнуются друг с другом в самой чудовищной несуразице под аккомпанемент часов, утративших способность измерять время: то они бьют семь раз, то три раза, то совсем замолкают. Ионеско наглядно воплощает мысль о «смерти времени» в мире смыслоутраты. Гротескная нелепость персонажей пародирует универсальную модель социальных отношений, в которых царит торжество речевых штампов, пресловутого «здравого» смысла и «прописных» истин.
В пьесе «Урок» (1951) представлена не менее абсурдная ситуация: Учитель убивает свою Ученицу. При этом выясняется, что она отнюдь не первая его жертва. Учитель в своем рвении «передать знания» использует расхожие арифметические примеры: «У вас два уха, сколько будет, если отнять одно?» Ученица упрямо отвечает два, повторяя эту цифру несколько раз, так как она твердо знает, что у нее два уха. Диалог превращается в монолог глухих: Учитель настойчиво повторяет вопрос, Ученица перебивает его, упрямо твердя: «У меня болят зубы!» Развязка наступает неожиданно – воображаемым ножом Учитель убивает Ученицу.
Гротескное изображение урока с трагикомической развязкой – пародия на всеобщее обезличивание и стандартизацию. Бесконечное повторение статичных нелепых ситуаций, разыгрываемых не менее нелепыми персонажами-марионетками, создает в ранней драматургии Ионеско ощущение монотонности жизни, ее бессодержательности. «Могут сказать, что мой театр – это театр насмешки: не какое-то определенное общество мне кажется смехотворным, а человек вообще», – писал Ионеско.
Однако к концу 50-х годов в драматургии Э. Ионеско намечается эволюция, появляется новый герой, действующий вопреки «здравому» смыслу. Перемены, произошедшие в творчестве драматурга, наиболее очевидны в его пьесе «Носороги».
Пьеса «Носороги» (1959)
Нарочитая нелепость происходящего, бессмысленность диалогов в ранних драмах Ионеско сменяются в «Носорогах» последовательно развивающимся действием, единым сюжетным стержнем. Взаимосвязью реплик Ионеско в некоторой степени «предает» статичную форму антидрамы, вводит динамичное действие; у безликих персонажей-марионеток появляются имена: это Жан Дюдар, Беранже. Но, тем не менее, действующие лица «Носорогов» продолжают оставаться масками, воплощающими различные модели социального поведения, в сумме составляющие, с точки зрения Ионеско, универсальную модель человечества.
Место действия – небольшой провинциальный городок. Уровень интересов его жителей наглядно иллюстрирует стереотипность мышления, рутинность существования, культ «здравого смысла» и личного благополучия. Среди «блюстителей» прописных истин выделяется фигура Беранже, живущего вопреки «здравому» смыслу. Он пренебрежительно относится к тому, что его сограждане чтут как показатель «цены» человека: подчеркнутая опрятность, педантичность, удивительная схожесть в мыслях. Их многозначительные изречения по поводу даже самых обыденных вещей звучат как монотонное повторение раз и навсегда затвержденных прописных истин. Беранже, в отличие от своих сограждан, не стремится преуспеть, сделать карьеру. Ему претят практицизм, привычка подчиняться, не размышляя.
С позиции «здравого» смысла, Беранже – неудачник. Он бедствует, так как пренебрегает общепринятыми стандартами поведения. Жан – полная противоположность Беранже. С высоты собственного благополучия он поучает своего приятеля. Пафос его «урока» заключен в расхожих истинах, «заношенных до дыр» слишком частым употреблением, по выражению Беранже.
Вторжение «носорожьей» болезни воспринимается обывателями как очередная необходимость, которой нужно подчиниться, а то могут заподозрить в неблагонадежности. Каждый стремится в числе первых «оносорожиться», чтоб засвидетельствовать свою образованность. Одними из первых сменили кожу чиновники – социальная категория, для которых умение подчиняться не размышляя является высшей добродетелью. Правила «игры» допускают лишь два варианта выбора: те, кто вовремя «оносорожился», процветают, те же, кто не успел или не захотел, обречены бедствовать. К категории последних относится Беранже, он активно сопротивляется эпидемии, обрекая себя на изоляцию и изгнанничество. Беранже говорит: «Одиночество давит на меня. Общество тоже». Герой Ионеско освобождается от ниточек мари-
онетки в своем противостоянии всеобщему всплеску верноподданнических чувств.
«Носороги» – емкий символ, допускающий многозначность прочтения: это и опасность любой коллективной завербованности, угрожающей свободе; это и стихия конформизма, питательная среда для всех форм тоталитаризма; это и метафора фашистской чумы. Ионеско подчеркнуто отстранялся от любых толкований, предоставляя читателям / зрителям и особенно режиссерам полную свободу. Известный французский режиссер Жан-Луи Барро в одной из первых парижских постановок 1969 г. придал пьесе ярко выраженный антифашистский характер. В раздававшемся за сценой реве носорогов отчетливо слышалась популярная в годы вермахта песенка «Лили Марлен» и грохот сапог.