Западнорусская Атлантида. Белоруссия на картах Русской цивилизации
Шрифт:
С точки зрения этноязыковой здесь происходит столкновение восточнославянской (русской) и западнославянской (польской) языковых стихий. С конфессиональной точки зрения Белоруссия является ареной взаимодействия и противостояния двух основных ветвей христианства – православия и католичества. Очевидно, что этноязыковые и конфессиональные факторы здесь взаимосвязаны и взаимообусловлены. Польское начало однозначно отождествляется с католицизмом, русское – с православием: недаром на бытовом уровне обе ветви христианства имеют четкие этнические маркеры, выступая
Русские и поляки – народы, в наиболее концентрированном виде выразившие два противоположных цивилизационных начала в славянском мире. Поэтому их столкновение не могло не обрести острого и драматического характера.
Белоруссия, изначально входившая в восточнославянское (русское) языковое и конфессиональное пространство, оказалась на передовой этого конфликта, превратившись в пограничную, буферную зону, где происходило не только столкновение, но и взаимопроникновение, диффузия русского и польского начал.
Такая гибридизация могла носить сугубо внешний, поверхностный характер. Примером может служить архитектура многих белорусских православных церквей, которые в условиях политического доминирования католицизма были вынуждены «мимикрировать» под костелы (как, например, собор Петра и Павла в Минске или церковь Святого Духа в Вильне). Однако оба названных храма оставались оплотами православия, несмотря на отсутствие характерных признаков конфессиональной принадлежности в своем внешнем облике. В то же время, возникали и более глубинные по своей природе гибриды, как, например, церковная уния, появление которых вызывало дополнительные конфликты и противоречия.
Ситуация пограничности сказалась и на развитии языковых процессов, где также происходило сложное взаимодействие и гибридизация языковых систем.
Прежде, чем говорить о взаимодействии восточнославянской (русской) и западнославянской (польской) языковых систем в Белоруссии, следует сказать несколько слов о самом разделении славянских языков на восточные и западные, а также об эволюции славянских языков в целом.
В соответствии с современными представлениями, все славянские языки имеют общего предка – так называемый праславянский язык. Причем распад этого праславянского языка не был завершен даже в историческую эпоху, когда существовало древнерусское государство.
Как отмечает современный российский лингвист А. Зализняк, «языковые различия между всеми славянскими племенами, скажем, в XI в. с чисто синхронической точки зрения не выходят по своему масштабу за рамки междиалектных различий, существующих внутри любого современного языка. Взаимное понимание между всеми славянами в это время еще не составляло особых трудностей. С этой точки зрения мы вправе говорить еще и в XI в. о позднем праславянском языке и его диалектах» [22, c. 7].
Таким образом, говорить о членении славянских языков на восточные, западные и южные в тот период не имеет смысла, так как все они были, по сути, диалектами единого праславянского языка. Это подтверждают и летописные источники, зафиксировавшие факты общения между древними русичами и поляками без посредства переводчика.
Что означало праславянское языковое единство? Оно означало наличие у всех славян более или менее единообразной лексики, фонетики (звуковой строй языка) и грамматики. Распад праславянского языка был связан с неодинаковым развитием этих пластов у разных групп славян. В результате этого процесса выделилось три группы славянских языков – восточная, западная, и южная.
Изменение лексики было связано как с наплывом иностранных заимствований, неодинаковых для разных славянских народов, так и с трансформацией древней общеславянской лексики. Так, часть такой некогда общеславянской лексики отдельными славянскими языками могла быть попросту утрачена, вытесненная иностранными заимствованиями. Другие слова меняли смысловые оттенки, вплоть до того, что одно и то же слово в двух славянских языках могло приобрести прямо противоположное значение.
Например, слово «черствый», обозначающее в русском языке несвежий, в чешском имеет обратный смысл (т.е. черствый хлеб по-чешски – это свежий хлеб). Слово «овощи» в чешском и польском означает то, что в русском называют заимствованным словом «фрукты» (овощи в русском смысле чехи называют zelenina). Слово «вонь», обозначающее в русском резкий неприятный запах, в праславянском имело нейтральное значение, обозначая просто запах (рудиментом этого древнего значения в русском языке является слово «благовоние»). Примеры можно продолжать.
Происходили изменения и в грамматическом строе. Так, праславянский язык имел сложную систему прошедших времен глагола, аналогичную германским языкам. Большинство славянских языков, за исключением болгарского, ее утратили. Болгарский и, в меньшей степени, другие южнославянские языки развили черты аналитизма – появление артикля, утрата падежных форм существительных. У западных и восточных славян язык сохранил синтетический строй.
Наконец, фонетика – в звуковом строе у разных групп славян также происходили достаточно глубокие изменения, способствовавшие фрагментации славянского языкового пространства.
Внутри праславянского языкового единства предки западных и восточных славян были особенно близки. Собственно, в тот период они представляли собой единый этнический массив, на западе ограниченный германским миром, и постепенно растекавшийся по Восточно-Европейской равнине на восток, юг и север. По распространенной версии, ряд племен, легших в основу древнерусской народности (вятичи, радимичи, кривичи) имеют лехитское (то есть западнославянское в современном понимании) происхождение, что также указывает на отсутствие значимых различий между западными и восточными славянами.
Вполне возможно предположить, что в случае образования государства, которое бы контролировало весь ареал обитания западных и восточных славян или большую его часть, само это деление не возникло бы.
Конец ознакомительного фрагмента.