Западня для нечисти
Шрифт:
– Я уже заждалась тебя, мой мальчик, – грудным сочным голосом не проговорила – пропела друида. Скользнула к Шерьяну, не примяв под собой и травинки. Храмовник улыбнулся с неподдельной нежностью и отстранился от меня. Сделал шаг навстречу ей, неожиданно привлек друиду в свои объятия и поцеловал прямо в губы.
Я осторожно кашлянула, смутившись от столь откровенной сцены. Нет, ничего не понимаю. Зачем меня-то сюда позвали? Хочется им миловаться – пусть делают это без свидетелей. Тем более что я как-никак являюсь супругой Шерьяну. Пусть и фиктивной, но все же. Неприлично как-то.
Шерьян,
– Тимьяна, познакомься с моей женой, – слегка хрипловатым голосом начал он, – Тефна.
Женщина мазнула по мне косым взглядом. Затем нахмурилась и посмотрела более внимательно. Мне почему-то стало не по себе от ее странных глаз с неестественно расширенными зрачками и настолько светлой радужкой, что ее практически невозможно было заметить.
– Везет тебе на серых кошек, – наконец, когда пауза затянулась прямо-таки до неприличия, проговорила Тимьяна. – Но у этой, как я посмотрю, в последнее время растут коготки и чешутся зубки. Индигерда была спокойней и миролюбивей.
– Наверное, потому и погибла? – с вызовом спросила я, испытывая непонятное желание развернуться и убежать куда подальше, лишь бы скрыться от этих бесцветных изучающих глаз.
– Тефна! – с болезненной гримасой выдохнул Шерьян. – Пожалуйста, не надо.
– Почему «не надо»? – Я с нарочитым удивлением вскинула брови. – Разве я не права?
Шерьян печально хмыкнул и отвернулся, горестно понурив плечи. Я в свою очередь злорадно усмехнулась. Что, получил, дорогой? Правда глаза колет?
– Н-да, а дело-то куда серьезнее, чем мне сначала показалось, – прошептала Тимьяна, словно ни к кому не обращаясь. – Девочка сильно мучается. И единственным спасением от собственных страстей видит причинение боли другим.
– Вы про меня? – Я презрительно фыркнула. – Ошибаетесь. Я лишь констатирую факт. Шерьян убил свою жену. Это давным-давно не секрет и не тайна. Так почему он не желает лишний раз признать свою вину?
Тимьяна неодобрительно качнула головой и хотела было что-то сказать, но ее прервал негромкий голос храмовника.
– Потому что я признал ее давным-давно, – хрипло сказал он и устало посмотрел на меня. – И я говорил тебе об этом не раз. Однако ты предпочитаешь вновь и вновь возвращаться к моему преступлению. Не скрою – жуткому, отвратительному преступлению, о котором я страшно сожалею. Поверь, я бы сделал все, лишь бы исправить былую ошибку.
– Все? – Я издала неприятный смешок. – Тебе не надо напрягаться, муж мой. Принеси меня в жертву – и твоя ошибка окажется в прошлом. Сотрется, словно ее никогда и не было. Сущий пустяк, не так ли?
Шерьян вздрогнул, словно я наотмашь ударила его. Побледнел, вскинулся что-то возразить, но бессильно поник, не найдя должных слов.
– Довольно, – мягко произнесла Тимьяна, когда я открыла рот, чтобы добавить еще парочку нелицеприятных замечаний в адрес супруга. – Тефна, ты сказала достаточно. Подойти ко мне.
– Еще чего, – огрызнулась я, на всякий случай делая шаг назад. Остановилась на достаточном, как мне показалось, расстоянии от друиды и с вызовом вздернула подбородок, глядя прямо на нее. – Чтобы ты меня заколдовала? Обратила кустом или травинкой какой? Потому, верно, Шерьян и позвал меня в сад. Где легче всего спрятать дерево, как не в лесу? Я всегда рядом буду, но сбежать не смогу. Только и останется терпеливо дожидаться, когда милосердный супруг избавит меня от заклятия, после чего пасть к его ногам и горячо возблагодарить за спасение. Так?
– Тефна, что с тобой? – печально поинтересовался Шерьян, и глубокая вертикальная морщина пролегла между его бровями. – Какая муха тебя укусила? Я никогда в жизни не причиню тебе вреда и не позволю кому-либо обидеть тебя. Я ведь поклялся в этом. Или ты мне не веришь?
– А Индигерде ты, случаем, не клялся в том же самом? – Я понимала, что мне не стоит продолжать разговор, но остановиться не могла. Словно кто-то другой вкладывал в мои уста злые и необдуманные слова. – Да и потом, к чему тебе причинять мне вред? Ты и так в свое время сделал достаточно.
Я поняла, что зашла слишком далеко, когда последняя фраза уже неотвратимо слетела с губ. Закашлялась, пытаясь хоть так спасти положение, но было уже поздно.
– О чем ты? – тихо спросил Шерьян, и в его глазах мелькнула тень догадки. – Что я сделал в свое время?
Я молчала, кляня себя за несдержанность. Ну кто меня за язык тянул, спрашивается! Неужели из-за эмоциональности, граничащей с истеричностью, я потеряю преимущество во внезапности нападения? Хотя, может, оно и к лучшему. Все равно подобную тайну я бы не смогла в себе долго носить. Она жгла меня изнутри, выпивала все соки. Каждый миг приходилось сдерживаться, чтобы не бросить в лицо Шерьяну страшную правду. Все равно я вряд ли сумею хладнокровно убить его со спины. Пусть знает, к чему готовиться.
«Не стоит, – испуганно шепнул внутренний голос. – Тефна, не стоит. Ты еще не готова к открытому противостоянию».
Я едва заметно качнула головой. Наверное, я никогда и не буду к этому готова. Так чего ждать?
Я совсем было собралась рассказать правду, даже открыла рот, но меня прервала друида. Одним плавным движением даже не подошла – перетекла ко мне, обвила за шею ласковыми руками, и я утонула в ее мягком всепрощающем взгляде.
– Бедная девочка, – прошептала она, и мои ноздри пощекотал аромат клейких листочков, просыпающихся после долгой зимы, запах зацветающей черемухи и зеленых неспелых яблок. Почему-то захотелось заплакать. Разрыдаться навзрыд, прижаться к друиде изо всех сил, будто она – моя последняя надежда на спасение. Я несмело шмыгнула носом, и Тимьяна с готовностью привлекла меня еще ближе.
– Бедная девочка, – повторила она, и перед мысленным взором встал весенний зацветающий луг, а об щеку ласково потерся теплый ветер. – Как же ты устала.
Перед глазами все расплывалось от непрошеных слез. Я моргнула, пытаясь смахнуть их, но ничего не получилось. Лишь первая капелька лениво сползла по щеке.
– Я все понимаю. – Тимьяна легонько поцеловала меня в лоб. Затем в уголки глаз. – Все вижу. Все чувствую. Твою боль, твою ярость, твое отчаяние. Зачем ты так мучаешься? Ты же убиваешь себя. Убиваешь медленно и мучительно. Как Шерьян после смерти своей жены.