ЗАПАДня. Латвийская политика глазами русского депутата
Шрифт:
Параллельно в пространстве околополитики сделался громкий скандал. Группа национал-большевиков была арестована полицией безопасности в связи с обнаруженными в заброшенных казематах Мангальсалы тротилом и листовками с призывом к братьям-славянам сбросить фашистскую власть. Взяли троих – очень приличную староверку Ольгу Морозову, работавшую у Линдермана секретарем, и молодых раздолбаев Раймонда Крумгольда и Артура Петрова. В квартире самого Линдермана по ул. Пернавас, 10 (дом моих родителей, где я прожил 20 лет!) полиция безопасности произвела обыск. Собачка удивительно быстро нашла брикет тротила, зашитый в кресло… Не знаю уж, какого цвета были нитки на кресле, но дело, которое сварганил
Трое нацболов тем не менее, отсидели в тюрьме несколько месяцев. Владимир Ильич в это время мотался по России, выступая в качестве второго лица НБП после Эдуарда Лимонова, в итоге посетил даже на пару недель Лефортовский СИЗО ФСБ, о чем полученную справку потом долго демонстрировал московским милиционерам, когда те останавливали небритого брюнета с характерным «горским» профилем. Линдермана всегда почему-то считали горцем…
В сейме тем временем с молодой депутатской порослью решили провести небольшой ликбез. Завели нас в зал пленарных заседаний, усадили в будущие кресла. Раскладки по табличкам с фамилиями пока не было, но уже определились места фракции ЗаПЧЕЛ – слева от трибуны президиума. Помню, были два вечных парламентских чиновника – начальник канцелярии сейма Марис Стейнс и его боевой зам (точнее, завхоз) Валдис Зиемелис. Оба уже в солидном возрасте мужчины, работали в системе еще Верховного Совета («В русские времена», – сказал мне как-то Зиемелис). Для них ведь депутаты – как артисты, меняются в зависимости от постановки. А сами – незаменимая дирекция киностудии. Все сеймовское хозяйство, административная и юридическая система, управляется канцелярией. Ее, естественно, никто не выбирает. Бюджет сейма уже тогда составлял несколько миллионов латов, имея тенденцию к росту.
Первый пошел!
Первое заседание нового парламента открылось в 9 утра 5 ноября 2002 года. При входе в здание сейма, который, как принято в торжественных случаях (праздники, визиты иностранных делегаций), был открыт с парадной стороны напротив католического кафедрального собора святого Екаба, нас ожидали столы с портфельчиками фирмы Daniel Rey. Cудя по всему, все-таки китайского производства, ибо вскоре этот кожзам растрепался и стал функционально непригоден.
Так или иначе, внутри имелось несколько прозрачных папок, в которых располагались: анкета для данных, потребных бухгалтерии по выплате зарплаты; бланк на получение компенсации за бензин и съемную квартиру депутатам-нерижанам (мне это не полагалось, ибо был как раз безлошадным & столичным жителем); лист со справочными телефонами структур парламента; брошюрка Сатверсме (Конституция Латвии) и Картибас Руллис (Устав сейма). И еще – цветная схема с квадратиками разных цветов (по фракциям) и фамилиями депутатов, где кому положено присесть. Всяк сверчок знай свой шесток.
Мы, ЗаПЧЕЛ (по-латышски аббревиатура обозначается как PCTVL), были розовыми и насчитывали 25 душ из 100 возможных. Правее к центру располагались 12 мест Союза «зеленых» и крестьян (ZZS); в центре расселись «Новое время» (JL, 26); Народная партия (TP, 20); Латвийская первая партия (LPP, 10); а самыми правыми были депутаты объединения «Отечеству и Свободе» / Движения за национальную независимость Латвии (TB/LNNK).
Этот созыв сейма впервые должен был по ходу принятия полномочий дать клятву (торжественное обещание) депутата, в коей гарантировать выполнение ряда важных функций:
«Я, принимая должностные обязанности депутата сейма, перед лицом народа Латвии клянусь (торжественно обещаю) быть верным Латвии, укреплять ее суверенитет и латышский язык как единственный государственный язык, защищать Латвию как независимое и демократическое государство, свои обязанности исполнять честно и по совести. Я обязуюсь соблюдать Сатверсме и законы Латвии».
Надо сказать, что такую интересную формулу власти оставил нам предыдущий, VII сейм. Спустя известное время я осознал, в том числе и на личном опыте, к чему все это было запечатлено в пункте 1 статьи 3 Устава сейма. Суть в том, что, уходя в политическую Лету, предыдущий парламент принял также поправки к Закону об образовании, предусматривающие перевод средних школ национальных меньшинств на государственный (латышский) язык обучения к 2004 году. Увязка пусть сомнительно юридически обязывающего, но прочитанного с трибуны и скрепленного подписью, торжественного обещания призвана была оградить депутатский корпус от возможных соблазнов помешать далеко идущим планам по изменению системы народного просвещения.
Я же зачитал текст без обиняков, ибо искренне считал и считаю, что одно дело – госязык, а другое – образование нацменьшинств. Хотя и в отношении статуса разных языков в Латвии необходима творческая дискуссия.
А независимость-то – тоже дефиниция неоднозначная. Вот есть граненый стакан. Он принимает разные субстанции: воду, молоко, водку, серную кислоту даже – ему что, не поперхнется. Так и независимые государства. Швеция – независима? А то ж. Ну и Северная Корея тоже.
Эй, начальничек!
В тот же день, 5 ноября, избрали руководство парламента. Председателем стала Ингрида Удре из Союза «зеленых» и крестьян, заместителями – Янис Страуме из «Отечеству и Свободе» / ДННЛ и Эрикс Екабсонс из Латвийской первой партии, секретарем – Янис Рейрс из «Нового времени» и товарищем секретаря – Александр Барташевич из ЗаПЧЕЛ.
– А Удре ничего бабенка, – с хитрецой заметил Альфред Петрович. Истинно так, могу полностью подписаться. Высокая статная блондинка, с волейбольно-экономической подготовкой; мама русская, потому не чужда наших национальных культов. Я имею в виду православие – и поддать. Руководитель российско-латвийской группы по парламентскому сотрудничеству Павел Анатольевич Пожигайло (офицер ГРУ, впоследствии депутат Госдумы и замминистра культуры РФ), будучи с визитом в Латвии, посещал Удре и, как он мне рассказал, исполнял дуэтом с латышским спикером русские песни.
Жила спикер сейма по улице Авоту, в отреставрированной квартире денационализированного дома. Но песец подкрался незаметно. Однажды к владению Ингриды, которой, к счастью, не было в Латвии, слетелись пожарные, полиция и скорая. В квартире сверху произошел взрыв!
Погиб человек, которого я знал по журналистской работе. Есть такие обделенные жизнью, которым по биографии доводится терпеть позор судьбы. Но безропотно они того делать не желают. Вот и человек с говорящим именем Ян Полушкин пришел как-то в редакцию Вести Сегодня и начал хрипло доказывать свою правоту в вопросе о владении земельным участком, который у него отобрали соседи-мироеды. Я тогда еще, помнится, материал назвал: «Земля и воля Яна Полушкина».
И вот – Ян, очевидно, не надеясь уже отстоять свою фазенду, впрягся за друга, которого хотели лишить квартиры в хозяйском доме. Не знаю уж, что они там употребляли и куда делся квартиросъемщик, только, когда представители собственника пришли ломать дверь и выносить вещи, Полушкин был в квартире один. И – включил газ… Слесаря сильно ушибло.
Странно даже, что Пполиция безопасности не квалифицировала происшествие как теракт. Хотя квартиру И. Удре сильно залило. Ну да ей-то сейчас с шотландским мужем улица Авоту уже не интересна. Кстати, мистер Латимир с супругой часто и подолгу – по бизнесу – проводят время в России.