Zападня
Шрифт:
Лунев еще раз бросил взгляд на закатные отблески и вернулся к месту ночевки. Муха уже расположился и достал сухпайки, но товарищи не успели их вскрыть. В зарослях обозначилось движение, и пришлось вновь сменить ложки на оружие. Впрочем, звуки были вполне узнаваемы, поэтому реально к бою изготовился только Муха; он почти бесшумно отполз в кусты. Андрей остался на месте.
Из зарослей выглянул Каспер. Как Лунев и предположил.
– Что случилось? Лектор двинулся дальше?
– Нет, – Каспер махнул рукой. – Там… по-моему «Серый».
– Он тебя видел?
– Не знаю. Прошел мимо,
– Тоже следит за Лектором, – вернувшись к месту привала, сказал Муха. – То-то я думаю, как будто хомут на шее висит. Словно крадется кто-то по пятам и взглядом сверлит. Затылок исчесался.
– Вряд ли «Серый» шел за нами, – с сомнением проронил Андрей. – Скорее – параллельно.
– За нами тоже кто-то шел, – вдруг поддержал Муху Каспер. – Может, квестеры?
– Вариант, – Лунев кивнул. – Каспер, останься. Сам посмотрю, что там в деревне. Если объявятся квестеры…
– Наладим пинка, – пообещал Муха.
– Нет, придержите. Хочу с ними поговорить. Что-то тут не так.
– Как скажешь. – Муха пожал плечами и вручил Касперу сухпай Андрея: – Держи, заслужил.
– А так не дал бы? – Костя усмехнулся.
– До моего возвращения не спать, – предупредил Андрей.
– И не собирались, – заверил Муха. – Смысл? В этих местах сны такие, что и не поймешь, сон это или явь. Никакого интереса.
– Да? – Лунев и Каспер переглянулись. – И что за сны конкретно?
– Дымер снился прошлой ночью. Наш разговор с Мастером. А что?
– Точно! – Каспер хлопнул по колену. – Ты прав, Андрей. Что-то тут не так.
– И, кажется, я начинаю догадываться, что конкретно, – окинув товарищей задумчивым взглядом, сказал Лунев. – Ладно, об этом позже. Погнали.
Сильно ошибается тот, кто думает, что тридцатикилометровая Чернобыльская зона отчуждения пустует. Да, густонаселенными эти места не назвать, но и безлюдными тоже. Практически во всех поселках, не попавших под бульдозеры в первый год после печально известной аварии, до сих пор живут люди. И в Чернобыле живут и работают. И даже в опасной близости от станции. А в лесах полно всевозможной живности. И сами леса, за исключением нескольких навеки «рыжих» участков, выглядят вполне привычно для глаза: зелеными, разве что неухоженными. Но по ночам не светятся, факт. Правда, это не означает, что все тут шоколадно.
Демон Радиации потому и считается одним из самых коварных подручных Смерти, что подкрадывается незаметно и убивает без особых спецэффектов. Это вам не пожар, ураган или свинцовый шквал из амбразуры дота. Вдохнув или проглотив «горячую» частицу, можно прожить еще долго, это ведь не пуля. Но умереть от старости уже не удастся. Тут без вариантов, хоть залечись.
Так что жизнь в зоне отчуждения есть, но элемент «лотереи» в ней имеет в сто раз больший вес, чем на Большой земле. «Найти и потерять» тут гораздо проще, чем в любой другой точке планеты. Вернее, было проще. До 19 октября прошлого года.
Лектор исключительно высоко ценил свою жизнь и здоровье, а потому совершенно не хотел задерживаться в опасных землях, но всему есть предел. Человеческим силам в том числе. Отряд выдохся примерно на десятом километре скоростного марша, и заставить его двигаться дальше Лектор мог, только устроив показательную казнь какого-нибудь слабака из сильно отставшего арьергарда. Скорее всего, это помогло бы пройти еще километра полтора. И все.
Плюс-минус полтора километра проблему не решали, да и запугивание работает, когда его в меру. Человек ко всему привыкает. В том числе к страху. Рано или поздно бойцы привыкнут к чрезмерной кровожадности лидера, и чем тогда их сдерживать?
Существовал еще один способ взбодрить уставшую бригаду: раздать бойцам стимуляторы. Приличный запас старого доброго первитина хранился на дне рюкзака в герметичном контейнере. Но этот способ Лектор решил приберечь на крайний случай. Сейчас случай был не крайний. Да, по следам шли квестеры и военные. Ну и что? Вооружена бригада Лектора была не хуже, обучена тоже неплохо, а местность многие бойцы знали даже лучше любого квестера. Ведь половина отряда была из местных. Оторваться от преследователей бригада могла в любой момент и не сделала этого до сих пор лишь для экономии времени. Нарезать круги, запутывая след, было некогда. Как сказано выше – Лектор не хотел задерживаться на радиоактивной территории. Но опять же, как сказано выше, сделать это пришлось, поскольку все устали.
В общем, «как ни болела – умерла». Запасные варианты так и остались в запасе, и Лектор отдал приказ устраиваться на ночевку в пределах зоны отчуждения. Нравилось ему это или нет, стало вопросом шестнадцатым. Единственное, на чем все-таки настоял Лектор – на дозиметрии. Ворчащий что-то себе под нос Дышлюк обошел все дворы поселка, в котором решил остановиться Лектор, замерил фон и доложил, что «везде один хрен в десять раз больше нормы». Но откровенно «горячих» очагов помощник не обнаружил. Это немного успокоило Лектора, и он выбрал хату для ночевки уже чисто по принципу внешней и внутренней сохранности. Такой хатой оказался дом единственного местного жителя-самосела, деда Семена.
Дед встретил гостей без восторга и немного подобрел, только когда ему щедро плеснули чистого спирта. Пить его Семен не стал. Перелил в баночку с пластиковой крышкой и спрятал емкость где-то в кладовке. Но все равно подобрел. «Сам гоню, но это ж совсем другой продукт», – в меру довольным тоном заявил дед. Еще прочнее стал контакт, когда деду вручили пачку незатейливого копеечного курева. «Самосад тоже имеется, но это ж совсем другой продукт!» А когда выяснилось, что один из бойцов приходится деду дальним родственником, Семен окончательно растаял.
– Я к вам, сынки, претензий не имею, – признался дед. – Но больно много в последнее время тут народу шастает. И не все такие вот душевные. Бывает, бедокурят. И шибко бедокурят! В позапрошлом месяце у тетки Глафиры с хутора корову увели, в прошлом – козу, а намедни сама тетка пропала. Вот я и опасаюсь.
– Правильно, отец. – Лектор осмотрелся и кивком отправил молодого бойца азиатской наружности, который занял место пропавшего без вести адъютанта Кошмарика, к плите, сварганить ужин. – Мы вот товарища сегодня потеряли. Куда подевался – ума не приложу. Как в воду канул. Странные дела творятся.