Западня
Шрифт:
Серджио остановился и дотронулся ладонью до шершавой каменной стены, чтобы прогнать воспоминание — прекрасное лицо Арсенио. Арсенио, возлюбленный младший брат Энрико и обожаемый внук Сильвестры… Мальчик, который преклонялся перед талантом Серджио, умолял взять его в bottega…
Он продолжил путь — и уже не пытался отмахнуться от сменявших друг друга картин прошлого. Трагедия семьи Таралло была все равно что его собственной.
Воздух в его квартире был спертым, но он не стал открывать окно, а разделся и стал под душ. Все это было так давно, но иногда его мутило от воспоминаний о пролитой крови. Однако настанет день — и весь мир падет к его ногам, сраженный величием
Утром по радио передали о кончине Росарии. Значит, ждать осталось совсем недолго. Скоро великолепная Сильвестра покажет силу своего гнева и глубину ненависти. Теперь более чем когда-либо он должен думать о деле своей жизни — и о мести Полу О’Коннеллу, человеку, который причинил ему, а стало быть, и семье Таралло, непоправимое зло.
Он снял трубку и набрал телефонный номер Дарио в Лондоне.
Дейдра вышла на веранду виллы в Ла Тюрби. Из висящих над головой кашпо свисали пышные ветви герани и лобелии, почти смыкаясь с тянущимися вверх розовыми кустами, искусно рассаженными вдоль балюстрады. Веранда выходила в сад камней. Каменная дорожка вела от ступеней через лужайку и, раздвоившись, окаймляла бассейн. Из окон верхнего этажа открывался изумительный вид на Монте-Карло, море и берег Италии.
Вилла принадлежала одной из ее приятельниц, уехавшей в Юго-Восточную Азию. Дейдра сняла ее за счет Мадлен на неделю, пока будет длиться рекламная кампания фирмы «Пирелли»; дело шло к концу. Вечером им предстояло с группой моделей и фотографов отправиться на банкет в «Отель де Пари». А на завтрашний вечер Дейдра запланировала вечеринку на вилле в честь окончания кампании и дня рождения Мадлен, которой исполнялся двадцать один год.
Спустившись с веранды, Дейдра глубоко вдохнула цветочный аромат и, надев солнечные очки, устроилась возле бассейна и стала наблюдать за Полом, чьи могучие плечи рассекали водную гладь. Экономка Женевьева принесла бутылку ледяного лимонада.
Сняв саронг, Дейдра вытянулась на шезлонге. Пол восхищенно свистнул. Она жестом предложила ему лимонад. Он мотнул головой и ушел под воду.
Она вернулась мыслями к телефонному звонку Серджио неделю назад. Если бы не это, она бы и не подумала тащиться на юг Франции. Но он сказал: обстоятельства изменились, Мадлен может понадобиться ему скорее, чем он ожидал, хотя он и не может пока назвать точную дату, равно как объяснить причину спешки. С тех пор Дейдра провела не одну бессонную ночь. Конечно, она выполнит его просьбу, но неспокойная совесть доводила ее до отчаяния.
В последнее время она стала настороженно держаться с Полом. Почему он не скажет Мадлен правды о своем происхождении, богатстве и связях? Почему махнул на все это рукой и долго ли еще будет скрывать? Ее подмывало задать ему прямой вопрос, но Серджио предупредил, чтобы она этого не делала. Дейдра нутром чуяла: между этими двоими существует тайная и, быть может, зловещая связь, а то, что Мадлен очутилась меж двух огней, добавляло тревожных предчувствий; чувство вины разрослось до немыслимых пределов. Ее также беспокоили внезапные приступы холодности со стороны Шамиры. И еще эта семейная ссора! Из-за всего этого Мадлен оказалась в изоляции — и никто, кроме Дейдры, не подозревал об этом. Вот зачем она поехала во Францию: чтобы быть рядом с Мадлен. Внутреннее состояние Мадлен также внушало тревогу. Казалось, в Нью-Йорке она пережила стресс, но, так же как Пол, держала рот на замке. Эта история как будто еще теснее сблизила любящих — и то слава Богу!
Да,
Дейдра резко поднялась с шезлонга. Кого она хочет обмануть? Проще не будет! Ничего не будет проще!
— Ты так и не окунешься? — прокричал Пол.
Она махнула рукой.
— Нет. Голова раскалывается.
На пороге столовой она услышала за спиной звонкий смех и обернулась. Мадлен с Шамирой сходили по каменным ступеням в сад. Вот они подошли к бассейну и лениво разделись. Кругом на деревьях красовались спелые плоды. Море на горизонте отливало бирюзой. Мадлен повернула золотистую головку, и у Дейдры сжалось сердце: ни дать ни взять одна из граций с картины Боттичелли «Аллегория Весны». Не потому ли Серджио избрал ее? Неужели и он заметил сходство?
Гриль-бар на крыше «Отель де Пари» был уже открыт. На черном бархате неба ярко блестели крошечные булавочные головки звезд. Запахи горящего дерева и жареной рыбы смешивались с ароматами духов. Мадлен и ее свита прибыли последними и заняли свои места за столиком на двенадцать человек возле громадного, во всю стену, окна с видом на Ривьеру. Однако посетителям было не до красот модного курорта. От столика к столику плыл шепоток — и наконец Мадлен узнала, в чем дело. В нескольких метрах от них одиноко сидел Энрико Таралло.
— Он тяжело перенес смерть жены, — пояснила одна из манекенщиц. — Несколько дней пропадал в море на своей яхте.
— Бедняга, — молвила другая. — Интересно, куда он подевал детей?
— Должно быть, отправил к бабушке. Это одна из самых богатых женщин Италии. Он унаследует большую часть ее состояния.
— А вы видели его жену? — спросила Шамира, не обращаясь ни к кому в отдельности. — Абсолютно не на что смотреть.
— Зато из очень богатой семьи. Не потому ли он и женился на ней? В Италии до сих пор приняты браки по расчету. Зато теперь, когда он освободился, ему понадобится утешение — и блеск. Как вы расцениваете мои шансы?
Дейдра неодобрительно посмотрела на свою подопечную Софи, которой принадлежала эта реплика. Та надула губы.
— Тогда зачем он сюда явился?
— Это его дело, — многозначительно произнес один из фотографов.
На этом разговор не кончился. Вскоре стало ясно, что Софи выразила чуть ли не всеобщие чаяния.
Мадлен была непривычно тиха, но Пол подметил взгляды, бросаемые ею на Таралло. Он сидел между Шамирой и Дейдрой, а Мадлен — напротив него, рядом с Софи. Эти две девушки недолюбливали друг друга, и у Пола мелькнула мысль: уж не хочет ли Мадлен досадить Софи? Однако нет, она не кокетничала. Пол насторожился и даже сам стал присматриваться к прославленному гонщику. Но тот никак не тянул на потенциального соперника. Даже когда Энрико сидел, было видно, что он по меньшей мере на несколько сантиметров ниже Мадлен. У него наметилась залысина, да и фигура была не из тех, что нравились Мадлен. Тем не менее, она проявляла именитому соседу повышенный интерес.