Запах лимона
Шрифт:
Инженер достал из кармана маленькую коробочку… Это совершенно безопасно для здоровья. Один крошечный кристаллик, и глубокий сон со всеми признаками опьянения. Что делать! Он, конечно, потом материально обеспечит Смита…
Во второй (и, конечно, последний) стакан Смита незаметно опустил кристаллик… Через 20 минут крепко спит старый Смит. Крепкий виски! О'Дэти раздел старика, уложил в постель. Напялил на себя его костюм. Хорошо… Старик высокого роста… Рабочий билет № 758, пропуск зеленый… действителен по 1 апреля. Так. Все в порядке… Убрал в шкаф второй стакан и тарелку: пусть подумают, если рано утром зайдут, что старый Смит один напился… Два ключа — один с фабричным клеймом, другой самодельный. А,
Стучат в дверь.
Что такое? Неужели вздремнул? Нет. 4 часа 42 минуты. Открывать нельзя. Может быть, пришел помощник? Нет, только в 5 часов можно пройти через ворота. Значит? Значит, поиски на заводе еще продолжаются. Очевидно, заметили свет.
Хорошо, что О'Дэти, устраивая в техникум Смита Джека, бывал несколько раз у старика и ему все здесь знакомо. Спасибо запасливому старику. О'Дэти возьмет его самодельный ключ и никто не подумает, что он спрятался в трубе. Схватил свою одежду — пока опять наверх, там видно будет.
Сегодня рано вызвали на фабрику мистера Фаренгайта. Рыжий ирландец не дает ему спать. Несколько минут седьмого, а мистер Фаренгайт уже в своем кабинете выслушивает доклад полицейского чиновника, дежурившего со своими людьми эту ночь на заводе.
«Когда был обнаружен показавшийся подозрительным свет сквозь ставни в помещении смотрителя трубы № 2, направились туда. На стук не открыли. В 4 часа 44 минуты дверь была взломана».
— Надо немедленно допросить смотрителя. Раз исчезли пропуск, билет и его платье, значит, негодяй побывал у него… Он был с ним в дружбе, хлопотал за его сына. А мы полагали, мерзавец ускользнул до закрытия ворот. Теперь ясно, что вы выпустили его сегодня утром, когда вывозили срочный заказ. Во всяком случае, немедленно допросить смотрителя.
— Но он мертвецки пьян…
— Доктора…
— Доктор говорит, что опьянение настолько сильное, что раньше, чем через два-три часа, мы от него ничего не добьемся.
— Позвать сюда инженера Левенстена.
Мистер Фаренгайт сам энергично берется за дело. Может быть, действительно, только немедленный допрос несчастного Смита может дать следы беглеца.
— Инженер Левенстен! Как обстоят дела с вашим отрезвляющим газом?
— Он приводит в сознание через три, четыре минуты.
— Великолепно. Надо сейчас же отрезвить одного человека. Приготовьте все необходимое.
— Слушаюсь, но смею заметить, что действие газа на человеческий организм, в смысле последствий на здоровье, еще совершенно не выяснено.
— В данном случае, это не имеет значения.
— При недостаточно здоровом сердце может последовать смерть.
— В какой промежуток времени?
— Через час, другой.
— A-а, приготовьте аппарат.
Лаборатория А-4. Инженер Левенстен приготовляет аппарат. Посреди комнаты большой шкаф из иллюминаторного стекла с герметически закрывающейся дверью. Три каучуковых трубки ведут от высокого баллона и раскрывают один большой зев в виде граммофонной трубы в шкафу… В шкаф ставят низкое деревянное кресло. Укрепляют прочно на винте.
— Введите пациента.
У несчастного Смита жалкий вид. Никогда в жизни не был так пьян старый смотритель. Он совершенно не соображает, что с ним делают. Пытается вырваться,
— Попросите мистера Фаренгайта.
— Разрешите приступить.
Инженер, с секундомером в руках, начинает медленно нагнетать газ из баллона.
2 минуты 36 секунд. Старик подымает голову и глазами, еще бессмысленными, озирается. 3 минуты 27 секунд. Он пришел в себя. Где он, что с ним? Он испуганно, дико смотрит на директора. Да, да, здорово напоил его мистер О’Дэти.
«Готово». Доктор свидетельствует — признаков опьянения как будто и не было. Только вот сердце что-то…
— Ну, этим займетесь потом. Мистер, приступите к допросу.
Ничего путного не извлечь из этого допроса. Старик от страха совершенно потерял память и сообразительность. Он понимает только одно, что его выгонят с места и семья останется без хлеба. Может, он еще смутно рассчитывает на Дэти. Во всяком случае, больше того, что Дэти у него действительно был несколько минут и затем по его просьбе ушел, что он, Смит, действительно с вечера порядочно выпил, — старый смотритель ничего не может сказать.
Полицейский чиновник его возьмет с собой. Там его сумеют допросить получше…
Но что это со стариком? Смит вдруг закачался. Начал коротко хватать воздух. Взмахнул смешно руками и хлопнулся на пол.
Брезгливо сморщился Фаренгайт: «Что это?» — «Смерть, мистер Фаренгайт!»
Инженер Левенстен несколько ошибся в расчете — не час, не два, а всего 15 минут выдержало старое сердце отрезвляющий газ…
По всей Уоллс-Воллс фабрике, от угольных складов под землей до электро-вентиляторной службы в 6 этаже, только и разговоров и шепотов об инженере О’Дэти.
«Германский шпион…» Проклятый большевик… громко в лабораториях инженеры. — «Коммунист… коммунист… Его хотели убить за попытку какого-то разоблачения. Молодчага. Спасется…» — шепотом в рабочих мастерских…
В девятом часу Кэт О’Дэти, взволновано плачущую, не спавшую всю ночь, — слухи добежали и до нее, — допустили к господину директору. «Ваш муж государственный преступник… Где он?… Я полагаю, вам это лучше известно… Удивлен, что вы еще имели возможность явиться ко мне…»
«Служебная записка. Сегодня 28 марта в 14 часов затопить печь № 2. Требуемая температура нагрева — максимум. Зам. технического директора инженер Чертой».
Одиннадцатый час. О'Дэти, поудобнее устроившись на ступеньках винтовой лестницы внутри дымовой трубы № 2, немного вздремнул, подкрепился куском хлеба и колбасы, которые успел захватить у смотрителя, и предался довольно грустным размышлениям. Единственная удача, что еще три дня не будут топить эту печь. Все остальное крайне печально. Случайно ли вошли к смотрителю или нет, днем все равно отсюда выйти нельзя. Очевидно, старик его не выдал… Значит, надо сидеть тут на ступеньках до ночи. Ночью попытаться незаметно вылезть: или с пропуском смотрителя пройти через пост, или, что значительно менее приятно, попробовать проехать в мусорной вагонетке. Что за чертовщина? Дверь внизу открывается. Неужели догадались… Кто-то с ярким электрическим фонарем начинает подыматься вверх… О'Дэти притаился, — может, не заметит?! Свет прямо на него. Кто там? Ирландец соскочил несколько ступенек вниз, к источнику света. Фонарь погас. При слабом, чуть сочащемся свете сверху на узких ступеньках — страшная борьба. Ирландец схватил неизвестного за горло, старается прижать его к перилам. Но неудачно схватил О'Дэти: сильный удар по локтю, и рука инженера повисает как плеть. Теперь его горло в тисках. Хрипит — «сдаюсь». Снова вспыхивает фонарик. «Вы, должно быть, инженер О'Дэти, не бойтесь. (Рука освобождает горло).