Запах медовых трав
Шрифт:
Все это было сказано спокойно, но твердо.
— Лам! Да выслушай же ты меня! Надо быть очень осторожным, очень…
Но Лам уже не слушал, он стремительно бросился вперед. На бегу он несколько раз оглянулся и радостно засмеялся, белоснежные зубы так и засверкали на мокром от пота лице.
Эту бомбу Лам увидел сразу. Спускаясь по крутому склону к дороге, он не сводил глаз с чудища, зарывшегося носом в землю прямо посредине дороги.
«Ну и подарочек
Разговаривая вполголоса сам с собой — это как-то успокаивало, — Лам остановился в нескольких шагах от бомбы. Она поразила его своими огромными размерами. «Ну и ну! — подумал Лам, — она похожа на гигантскую лодку, опрокинутую вверх дном. Ишь ты, как чудно выкрашена, не то желтая, не то рыжая». Впервые в жизни Лам собственными глазами увидел такую огромную бомбу… и совсем целую… Разглядывая бомбу, он вдруг обнаружил, что нисколько не волнуется. Он ощупал шероховатый корпус бомбы и только поежился.
Тело бомбы оказалось горячим, как нагретая сковорода. Может быть, оттого, что злой огонь, заключенный внутри, уже начал разгораться, а может, она нагрелась от солнца? Кто ее знает! Что толку понапрасну волноваться и ломать себе голову? Надо поскорее приниматься за дело, так-то оно будет лучше.
Лам приступил к делу. Земля на том месте, где залегла бомба, оказалась твердой, как обожженный кирпич, и лом отскакивал от нее. Но для Лама это была привычная работа — недаром он наловчился взрывать скалы. Вскоре углубление для закладки мины было готово. Лам еще раз ощупал ямку над горячим корпусом бомбы. Ну вот, почти все готово. Остается заложить запал, установить взрыватель, установить мины в углублении… все это он проделывал не раз, все давно знакомо. Вот только запал… кто знает, какой длины должен быть шнур… А то ведь не успеешь добежать до поворота дороги, как эта штуковина бабахнет.
Лам стал в тупик. От волнения у него заныло под ложечкой… Стиснув зубы, он одним ударом ножа перерезал шнур, уложил все мины в приготовленную ямку и плотно присыпал их землей…
Достав коробок, он невольно помедлил и, чиркнув спичкой, не сразу поднес ее к концу шнура… Шнур загорелся, но Лам подождал еще секунду-другую: надо было убедиться, что огонь побежал дальше. Лам в последний раз взглянул на чудище, залегшее посреди дороги. «Ну и громадина, — снова подумал он, — чтоб тебе пусто было, американский гостинчик! Только бы успеть убраться подальше отсюда, ведь через минуту-другую твое раздутое брюхо разлетится на куски и останется лишь груда металлолома!» Лам бежал, бормоча себе под нос: «Ничего, через минуту твоя песенка будет спета! И не так уж трудно было с тобой расправиться, дело, прямо надо сказать, пустячное…»
В лесу снова воцарилась торжественная тишина. Глубокое спокойное безмолвие. Не слышно больше взрывов. Даже цикады в густой листве разом оборвали звонкий хор. И только ручей неумолчно журчит в прохладной зеленой тени.
Лам искупался в ручье. Тщательно отряхнув от земли гимнастерку, он накинул ее на плечи и уселся рядом с Хао. Теперь, когда все было позади, его так и тянуло поозорничать… Он сунул за шиворот Хао холодную мокрую руку.
— Ну-ка, Хао, угадай, когда я больше всего волновался?
— Когда тебя засыпало землей?
Хао осторожно освободился от мокрой руки друга и стиснул ее в своей горячей ладони.
— Как бы не так!
— В тот момент, когда поджигал шнур?
— А вот и нет!
— Ну, тогда сдаюсь!
— Так вот: больше всего я волновался, когда налетел на тебя.
Хао изумился:
— Да ты что? Ты это серьезно?
Лам медлил с ответом. Помолчав некоторое время, он сказал с расстановкой, покачивая головой как бы в такт собственным мыслям:
— Представь себе, так оно и было. Больше всего я волновался именно в тот момент. Я так боялся, что ты не дашь мне самому выполнить задание…
И, словно вдруг испугавшись, что Хао его неправильно поймет, Лам заговорил быстро и сбивчиво:
— Это верно, что дело у нас общее, и неважно, кто его выполняет, ты или я. Но посуди сам… Если бы ты не заболел, а я не осмелился, не вызвался на это задание вместо тебя, то не представляю, что бы я потом делал. Разве не так? Я знаю, что ребята считают меня недотепой… и ты тоже. Да и сам я себя не высоко ставил. И только теперь понял: каждый может преодолеть себя, если захочет. Надо только хорошенько понять, в чем состоит твой долг, и приложить побольше усилий, ну чуть-чуть побольше… Вот как я, когда запалил шнур… Нужно было только зажечь спичку — и все пошло само собой… Я все про это думаю… Разве не так?
Лам смущенно запнулся. Но Хао видел, что у него радостно на душе и эта радость рвалась наружу, как прорывается на волю подземный ключ. Хао кивнул головой, с веселым и добрым смехом сказал:
— Верно, верно!
Девственный лес по ту сторону ручья неожиданно огласился какими-то звуками. Прислушавшись, друзья различили шелест сухих листьев, звонкий девичий смех. Похоже, что это девчонки из их части. Ну, конечно, они. Начинается ночная работа — так всегда бывало после того, как обезвреживались бомбы замедленного действия.
Вдали чернели громады гор, их причудливые очертания чем-то напоминали зубья гигантской мины. А вот и серп луны, он вынырнул, светлый и насмешливый, и расплылся в широкой улыбке.
Перевод И. Глебовой.