Запах полыни. Повести, рассказы
Шрифт:
— Не собью! Я легкий! — пообещал Ажибек. — Смотрите: отважный батыр отправился за красавицей в Акжайык. За такой, как Кыз-Жибек у Тулегена!
Он повернул серого на дорогу, ведущую в районный центр Коныр, огрел его пятками и скрылся из глаз.
А старик Байдалы начал с новыми силами клясть Ажибека, грозить ему всевозможными карами.
— У, голова твоя тыквой! Будь проклята земля, которая тебя носит! — ругался он и пинал сухие твердые кочки носком сапога. — Ну, погоди, только вернись! Я тебе покажу!.. — И вдруг, как-то разом утихнув, спросил: — Эй, это правда, что записку написал сам председатель?
—
— Он вот там стоял и писал, где Канат, — уточнил Кайрат.
— Да, да, мы это видели, — подтвердили остальные.
Старик Байдалы уставился на указанное место, стараясь представить пишущим записку председателя Нугмана. Удостоверившись в том, что так и было на самом деле, он миролюбиво пояснил:
— Ведь мне обидно. Я сам на серого не садился. Пусть, думаю, отдохнет, наберется сил перед сенокосом. Там-то ему не будет покоя. Мне серого жаль.
Высказавшись, старик Байдалы пошел назад, в кузницу, а мы, собравшись в кружок, принялись обсуждать поступок Ажибека. Нас восхищала ловкость, с которой он похитил коня из-под носа у бригадира Байдалы. Каждый вспомнил какие-то новые детали этого похищения. Нам не терпелось узнать, как съездит Ажибек в Коныр и чем закончатся его похождения. Его поездка казалась нам увлекательной историей, вроде тех, о которых пишут в книгах или рассказывают старики и старухи. Мы забросили игры и смотрели во все глаза на дорогу, идущую из Коныра. Даже обедать никто не пошел, боясь пропустить что-нибудь важное. Мы проглядели все глаза, дежурили до самого захода солнца. Но Ажибек так и не появился. А потом за нас взялись взрослые, разогнали по домам.
Утром меня разбудила бабушка:
— Проснись. Тебя зовут.
В окно в самом деле стучали. Кто-то, а кто именно, я спросонья не узнал, барабанил в стекло и кричал:
— Вставай, Канат! Выходи на работу!
Я разом вспомнил вчерашний разговор с председателем и вылетел из постели. Мать и Назира были уже в поле.
Наскоро проглотив завтрак, приготовленный бабушкой, я набросил куртку, схватил в передней серп и помчался на пятачок. Здесь уже собрались почти все ребята, и у каждого в руке поблескивал серп. И перед ними, как и положено командиру, прохаживался сам Ажибек, руки за спиной, взгляд зоркий, придирчивый. Это он, оказывается, ходил по домам, поднимал членов бригады. Его-то, выходит, я и не узнал со сна.
Пока подходили опоздавшие, мы попросили Ажибека рассказать о поездке в Коныр. Ажибек вначале важничал, говорил, что сейчас не время, но затем не выдержал, ему самому не терпелось поведать о своих похождениях.
— Приехал я в Коныр, — начал Ажибек, — и думаю: а зачем мне к доктору идти? Что я, с ума сошел, что ли? Придешь — сразу в больницу уложат. Им бы только лечить. Пойду-ка лучше в магазин. Зашел в магазин, а там сахарный песок продается. А в кармане у меня пятьдесят рублей на лекарства. Шевельнешься, и слышно, как шелестят. Эх, вместо того чтобы лекарства горькие покупать, думаю, куплю-ка лучше сахара. Достал пятьдесят рублей и на все купил песка. Полные набил карманы. Ну, а после этого что делать в Коныре? Отправился я домой, по дороге заехал в лощину, стреножил серого поводьями и начал есть сахар. Иримшик и курт я еще, когда ехал туда, съел. Поел, напился воды и лег на траву. И заснул. А когда проснулся, смотрю, уже темно. Я сел на коня — и в аул. Хороший был сахар! Возьмешь его в рот целую горсть, а он хрустит, словно талкан. По-моему, крупинки в кармане остались. Сейчас посмотрим. Ээ, только подставьте ладони.
Он вывернул карманы пиджака, и на подставленные наши ладони упали сверкающие кристаллики сахара. Мы положили их на язык и убедились в том, что Ажибек рассказал нам чистую правду. Сахар и в самом деле был очень вкусен.
— Ажибек, а если Нугман спросит: купил ты лекарство или нет? — напомнил с тревогой Асет.
— Я это учел, — ухмыльнулся Ажибек. — Покажу ему вот это, — и он достал из-за пазухи пузырек, набитый какой-то бело-желтой смесью. — Мел, смешанный с песком. Скажу, вот лекарство, которое купил в Коныре.
И тут, легок на помине, со стороны конторы появился председатель колхоза.
— Готовы, ребята? — весело спросил Нугман, подъехав на своем неизменном рыжем мерине.
— Готовы! — ответил за всех Ажибек.
— Тогда ступайте в Жарбулак, к озимым посевам.
— Пешком? — испугался Кайрат.
— В Жарбулак далеко, — дружно заныли мы, и только Ажибек помалкивал, будто его это не касалось.
— Да разве для вас это расстояние? — изумился Нугман. — Да вы по улице гоняете больше раза в два! Ничего, ноги у вас крепкие, молодые, не устанете. А в обед вам привезут мясную похлебку. Ажибек, а ты что стоишь? Командуй своей бригадой! Да, кстати, в больницу ездил?
— А как же.
— Лекарство взял?
— Взял. Вот смотрите, — и Ажибек показал пузырек с песком и мелом.
— Вижу. Только делай, как велели врачи. А теперь веди своих орлов.
Мы ждали, что скажет наш непреклонный Ажибек. Уж он-то вряд ли захочет тащиться в Жарбулак. Но к нашему разочарованию, Ажибек строго прикрикнул:
— Ну, что ждете, лентяи? За мной в Жарбулак! — и браво зашагал посреди улицы.
Мы уныло побрели за своим бригадиром. Когда аул скрылся из вида, исчез за холмом, Ажибек остановил свой отряд и посетовал:
— Какая несправедливость! Такому бригадиру и такой попался глупый народ! Где вы видели, чтобы в горячую пору председатель направо-налево раздавал подводы? «Далеко, далеко»! — передразнил он нас. — Конечно, далеко. И я не собираюсь топать пешком. Но тут нужна умная голова, недотепы: вон видите быков?
Мы увидели четверку быков, как только перевалили через холм. Тут же рядом маячил на коне глухой Колбай. То есть он не был совсем глухим, он только плохо слышал, но по этой причине его не взяли на фронт, и он оказался единственным здоровым мужчиной на весь колхоз.
— На этих быках мы поедем в Жарбулак, — возвестил Ажибек, обводя нас торжествующим взглядом.
— Колбай умрет, а быков не отдаст, — жалобно возразил Самат.
— Отдаст, если найти к нему верный подход, — уверенно отпарировал Ажибек.
Он снял свою мятую кепку и помахал глухому Колбаю, позвал его.
Скучавший в одиночестве пастух с любопытством следил за нашей оравой. Заметив сигнал, глухой Колбай стегнул коня и прискакал к нам почти в одно мгновение.
— Многих вам лет! — почтительно приветствовал его Ажибек.