Запах разума
Шрифт:
– Ясно, - сказал Артик тускло.
– На территории объекта есть библиотека, - сказал Ростовцев.
– Но на чтение у вас будет мало времени, Разумовский. Служба. На ужин вы опоздали, но это предусмотрено. Вас накормят.
Хорошо, что накормят. Но есть совершенно не хотелось.
Пустая небольшая столовая выглядела, как кафетерий. Причём - недешёвый. Вся такая деревянная и никелированная, с маленькими круглыми столиками, а на окнах - шторки в складочку и цветы в горшках. Просто ни капли не напоминала солдатскую столовую. И мы взяли на раздаче у толстой краснощёкой тётки подносы, а на подносах
И молоко на вкус было вкусное, но странное.
– Козье, - сказал Серёга.
– Мы попали, - сказал Артик вполголоса.
– Совсем попали.
– Может, ещё нет...
– сказал я, но я был с ним согласен.
– У вас десять минут, - сказал Ростовцев от двери и куда-то ушёл.
За десять минут съесть ужин ещё можно, а болтать некогда. Стоило начать есть, как вдруг вспомнилось, что с утра не жравши, и я слопал эти овощи с нечеловеческой скоростью. И выпил молоко. И Серёга с Артиком сделали то же самое. И тут в столовую вошли Ростовцев и молодой мужик с красным крестом и местной стрелой на нашивке. Судя по бейджику, В. И. Плавник, врач.
Мы думали, нас отведут в казарму, но нас отвели в санчасть, которая оказалась невероятно громадного размера, как несколько стеклянных аквариумов, уставленных всякой блестящей всячиной, электроникой и чем-то вроде тренажёров. Там были ещё врачи - и мне досталась молодая девушка, "А. С. Олефир, лаборант", с очень миленьким строгим личиком. Она у меня давление смерила, потом взяла каплю крови из пальца на стекло и ещё набрала крови в трубочку - и так увлечённо занималась этим делом, что совершенно не слышала, как я пытаюсь с ней заговорить. Но всё равно было очень приятно, даже пальца не жалко: от неё чуть-чуть пахло фруктовыми сладкими духами, и маленькая грудь у неё ловко и упруго выглядела в белом комбезе, как в корсаже в древние века. И из-под белой шапочки выбивалась прядь волос шоколадного цвета.
Тут я бы мог хоть два часа просидеть. Но девушка довольно быстро всё закончила, унесла куда-то подставку с трубочками и стёклышками и пропала. Я оглянулся, чтобы на неё ещё посмотреть - и увидел Плавника.
– Вам пора спать, Багров, - сказал он.
– Пойдёмте.
Я в полном ошизении и одиночестве - Серёга и Артик тоже куда-то делись - пошёл за ним. Мы вышли из санчасти, прошли по короткому коридору с рядом дверей - и одну дверь Плавник открыл магнитным ключом.
За дверью я увидел крохотную белоснежную комнатушку без окна, с зеркалом в полстены. В комнатушке стояли только одна-единственная койка и медицинские приборы.
– А казарма?
– спросил я глупо.
– Это карантинный бокс, Багров, - сказал Плавник.
– Сегодня вы будете спать здесь. Сюда, - и открыл какой-то ящик с фиолетовым светом внутри, - сложите одежду. Всю. Тут, - и отодвинул дверцу-купе, закрывающую унитаз в фиолетовом свете, - санузел. Всё понятно?
– Да, - сказал я. А что я ещё мог сказать?
Плавник кивнул и вышел. И дверь, похоже, закрыл на ключ.
Ручки с моей стороны не было. Я толкнул дверь ладонью. Да, закрыто. И свет начал медленно меркнуть. Квадратный светильник на потолке погас, а маленькая тусклая лампочка на какой-то тихо гудящей штуковине осталась. И монитор на одном приборе светился синеватым.
Я разделся, запихал форму в ящик и лёг на койку голышом. Мне было тоскливо, почти страшно. Больше всего я хотел бы вернуться домой, но согласился бы и на учебку. В конце концов, там было полно народу, не намечалось ничего ни страшного, ни таинственного, а к любым армейским задрочкам я уже начал привыкать. В конце концов, лучше схлопотать в ухо от "дедушки", брыластого жлоба по прозвищу Хряк, чем ждать тут неизвестно чего.
Я стал думать о Серёге и Артике, каково-то им сейчас - и вдруг уснул, сам не заметив, как.
***
Меня разбудила очень приятная мелодия. Она возникла из ничего, как из сна, и постепенно становилась всё громче и громче, пока я не понял, что уже не сплю. Свет в боксе вспыхнул ярко, но я всё равно не мог сообразить, день уже или ещё ночь. И спать хотелось. Я не очень выспался.
Но проснувшись и вспомнив, где нахожусь, я понял, что надо одеться - и оделся в белое из погасшего ящика. И дверь в бокс открылась, пока я заправлял койку.
– Вот это подъём, - сказал Артик в коридоре.
– Легран.
– Чего?
– спросил Серёга.
– Здорово, мужики!
– закричал я и только в следующий миг сообразил, что орать не надо было.
У меня просто отлегло от сердца.
А в следующий момент в коридоре появился Плавник, чтобы забрать нас в санчасть. И с утра у нас снова смерили давление и взяли кровь и всё, что ещё можно. Тощий лаборант с миной мультяшного жирафа минут пять нас инструктировал, как идеально мочиться в пробирку, и Артик слушал с интересом, а Серёга так поразился самому факту, что по этому делу может быть какая-то инструкция, что я чуть не прыснул, глядя на него.
В качестве физзарядки нас заставили изо всех сил крутить педали на тренажёрах, но не очень долго. Потом очередной раз проверили давление, пульс и ещё что-то - и я только жалел, что девушка по фамилии Олефир сегодня, видимо, не работает. А потом нас отослали в душ, а душ был шикарен, с отдельными кабинками в матовом стекле, с разбрызгивателями не только сверху, но и со всех сторон. Жаль только, что времени на него отвели мало. Но сам факт душа, да ещё и такого - производил впечатление.
Пока мы одевались, Артик успел сказать:
– Обмен мнениями не одобряется. Нам мало придётся разговаривать.
– Почему?
– удивился Серёга.
– Для чистоты эксперимента, не иначе, - сказал Артик, и тут высокий парень, "О. М. Мухин, служба сопровождения", от дверей душевой приказал поторопиться и следовать за ним.
Из-за того, что ни у кого тут не было знаков отличия, я чувствовал себя чушком каким-то, которым может командовать каждый встречный и поперечный. Номер шестнадцатый - или, скажем, двадцать третий - помалкивай в тряпочку и подчиняйся. Но возмущаться в армии - себе дороже, это я уже хорошо знал. Помалкивал. Ведь даже Артик помалкивал, а он-то наверняка понимал больше нас. А Серёгу это, похоже, вообще не заботило - он, судя по роже, прекрасно себя чувствовал.