Запах страха. Коллекция ужаса
Шрифт:
Селкерк не ответил. Но впервые он подумал, что понимает, почему моряки в «Пике китобоя» называли эти обманчивые далекие мерцания света так, как называли.
— Я бросилась вниз, думая, что сама сяду в лодку и поплыву спасать их. Но волны… Они так бушевали, что мне пришлось ждать. Слезы замерзали у меня на щеках. Я была в одном платье, и ветер пронизывал меня до костей. Дверь маяка хлопала, потому что я не закрыла ее как положено. Меня охватила такая паника, такая злость на собственное бессилие, что я готова была снова закричать. Я всмотрелась в море и упала на колени в благодарности. Он был там, мистер Селкерк. Я увидела корабль.
Селкерк передернул плечами, прогоняя удивление, и поджал губы.
— Брука?
— Брукса. Это как… банши. Знаете это слово? Призрак, но не чей-то, а сам по себе. Ужасное существо.
Ему кажется, или за окном действительно начало смеркаться? Если не покончить с делом, ради которого он сюда пришел, им обоим придется сегодня ночевать здесь.
— Миссис Маршант, я думаю, мы сможем продолжить этот разговор по пути в город.
Миссис Маршант вздрогнула, как будто он ударил ее.
— Что?
— Миссис Маршант, вы ведь наверняка понимаете, для чего я явился сюда. Мы перевезем ваши вещи. Вам, конечно, не обязательно уезжать прямо сегодня, но так ведь будет проще, согласитесь. Я пойду с вами и прослежу, чтобы…
— Когда я наконец добежала до Винсетта, — продолжила смотрительница маяка, на лице которой снова засветилась отстраненная улыбка, — я бросилась к первому же освещенному окну, которое увидела. Это был дом Селкерка. Вашего дяди.
Селкерк поежился, вспоминая, как к его черепу с размаху прикладывались твердые, как камень, горячие ладони.
— Он был очень добрым, — сказала она, и Селкерк разинул рот. — Он пригласил меня войти. В его мастерской было тепло. В ту минуту мне казалось, что он в самом прямом смысле спас мне жизнь, вернул меня в мое тело. Пока я грелась у огня, он в пургу обежал весь город и собрал китобоев и моряков. Отец Чарли и старший брат Кэндаллов тоже были там. Всего вызвалось помочь не меньше пятнадцати человек. Многие сразу поскакали к маяку. Ваш дядя надел на меня два свитера и куртку и повел обратно. Всю дорогу он поддерживал меня, говорил, что все будет хорошо. К тому времени, когда мы дойдем до маяка, говорил он, моряки уже найдут способ снять ребят с песчаного вала и вернуть их домой.
Селкерку показалось, что эта женщина запустила руку в его воспоминания и раскрасила их разноцветными красками, которых там никак не могло быть. Его дядя никогда и ни с кем не бывал добрым. Он вообще почти не разговаривал, а если и открывал рот, то говорил о делах. Сама мысль о том, что он мог согревать кого-то в своей мастерской, что он, рискуя жизнью, поднимал город ради спасения какого-то богатого повесы…
Правда, с другой стороны, Селкерк оказался в городе, когда тот уже клонился к упадку и его тетя умерла
— Когда мы добрались до маяка, солнце уже почти село. Старший Кэндалл и четверо моряков уже четыре раза пытались отплыть на лодке от берега, но волны выбрасывали их обратно. Теперь они забились в мой дом, чтобы не получить воспаление легких. «Завтра, — сказал мне один из них. — Завтра, даст Бог, мы найдем способ до них добраться. Лишь бы они выдержали там это время». И в ту же минуту, мистер Селкерк, едва свет того жуткого дня погас окончательно, снег рассеялся. На мгновение. И мы увидели их.
На ресницах ее правого глаза повисла единственная слеза. Она заговорила почти шепотом:
— Это было как дар свыше. Как явление в небесах. Я выбежала обратно, стала звать, прыгать, мы все кричали им, но они, конечно, не слышали нас. Они бегали по палубе. Я сразу поняла, кто из них Чарли. Он стоял на носу корабля, закутанный в три или четыре куртки, на голове — чужая шапка. Он был похож на одну из моих монашек, мистер Селкерк. — Она снова усмехнулась. — На ту, у которой повязка скрывает лицо. Раньше я держала ее на коленях. Я ее сделала в память о той минуте.
Селкерк растерялся. Неужели эта женщина в самом деле радуется тем событиям?
— Я видела и головы Кэндаллов, которые что-то делали на палубе. Рыжие, как два солнца, горящих на затянутом тучами небе. «Выкачивают воду, — сказал мне отец Чарли. — Наверное, корабль тонет. Они стараются удержать его на плаву».
Снова улыбка увяла на лице миссис Маршант, но не исчезла окончательно.
— Я спросила, как долго они смогут продержаться. Но на самом деле меня больше интересовало, как долго они уже продержались. Эти бедные прекрасные мальчики. Их было видно две минуты. Может, даже меньше. Я увидела, как за ними поднимаются новые облака. Как будто огромное морское чудовище выныривало из волн. Но в конце, как раз перед тем, как снег и темнота скрыли от нас корабль, они все одновременно остановились и повернулись. Простите, мистер Селкерк.
Лицо она не вытирала, но Селкерк не видел на нем ни одной слезинки. Она просто сидела в кресле, спокойно дыша. Селкерк почувствовал, что у него отлегло от сердца.
— Я помню, как старший Кэндалл стоял рядом со мной, — снова заговорила она. — Он шептал: «Что же вы, ребята. Оденьтесь». Видите ли, Кэндаллы… Они сняли куртки. И я наконец поняла, почему вижу их волосы. Они не надели шапки, хотя откачивали воду. Помните, я всю свою жизнь провела в окружении моряков, мистер Селкерк. Все мужчины в моей семье были моряками задолго до того, как они приплыли в эту страну. Мой отец охотился на китов здесь до того, как позвал нас. Поэтому я поняла, что именно я увидела.
— И что же?
— Кэндаллы сдались. Менее чем в ста ярдах от берега они сдались. Или решили, что не переживут ночь. Помощь должна была прийти до рассвета, иначе будет поздно. Корабль не выдержал бы дольше. Или их убил бы холод. Поэтому они торопили конец. Но только не Чарли. Не мой Чарли. Он не стал прыгать от радости, он только прижался к ограждению, но я поняла, что он увидел меня, мистер Селкерк. Я почувствовала его. Но потом снова пошел снег, и наступила ночь. Когда мы увидели их в следующий раз, они сидели на снастях.