Запах страха. Коллекция ужаса
Шрифт:
— Прошу, прошу, — сказала миссис Никлс, отступая в сторону, чтобы пропустить в зал кого-то с правильным билетом.
Девочка лет восьми-девяти в голубой куртке с капюшоном и с очень серьезным заспанным лицом была вверена заботам «Шотландской стрелы» в лице проводника Арнольда. Ричард, имевший немного опыта общения с детьми, надеялся, что ее посадят подальше от него. Дети в его представлении были часовыми минами со включенным таймером.
— Как тебя зовут? — спросила Анетт, наклонившись.
Девочка ответила что-то невнятное и еще глубже спряталась под капюшон.
— Не
Миссис Никлс и Анетт были сражены. Интуиция подсказывала Ричарду, что ни у первой, ни у второй нет живых детей. Если миссис Никлс в самом деле была медиумом, этому можно не удивляться. Дети — они как губки, впитывают в себя все твое внимание. Многие таланты зачахли, когда в доме появилась коляска.
Анетт обнаружила на шее девочки большую бирку, прямоугольник коричневого картона.
— «Собственность капитан-лейтенанта Александра Коатса, ВМФ», — прочитала она. — Это твой папа?
Девочка покачала головой. Под капюшоном был виден только нос в веснушках. В своей курточке она была больше похожа на гнома, чем на ребенка.
— Ты что, посылка?
Капюшон кивнул. Анетт улыбнулась.
— Но ты же не в багажном вагоне будешь ехать?
Капюшон снова покачался из стороны в сторону.
Арнольд объявил, что поезд подан на посадку. Американцы сгрудились там, где англичане начали выстраиваться в ровную очередь. Анетт взяла девочку за руку.
Посылка Коатса подняла голову, и Ричард увидел лицо девочки. Его поразили ее глаза: огромные, изумрудные, взрослые. Остальное лицо вокруг этих очей пока еще не выросло. Полоса веснушек пересекала нос, как боевая раскраска апачей. Рыжие косички выглядывали из-под капюшона и лежали на груди, как две колокольные веревки.
— Меня зовут Ванесса, — сказала она, обращаясь прямо к нему. — А тебя?
Девочка была странной. Он не чувствовал ее, совершенно.
— Это Ричард, — ответила за него Анетт. — Не обращай внимания на его вид. Я уверена, вы подружитесь.
Ванесса протянула лапку, и Ричард с удивлением пожал ее.
— Добрый вечер, Ричард, — сказала она. — Я могу это по-французски сказать: «Бонсуар, Ришар». И по-немецки: «Гутен абенд, Рихард».
— И тебе добрый вечер, Ванесса.
Она вежливо присела, а потом обхватила его руками за талию и прижалась щекой к его животу.
Это сбило Ричарда с толку окончательно. Его обнимали, как пони, как подушку или как дерево, но не как человека.
— У тебя появилась поклонница, — обронил Волшебные Пальчики. — Мои поздравления.
Ванесса прижалась к нему покрепче, но он все так же не знал, что с ней делать.
На помощь пришла Анетт. Она оторвала от него девочку.
— Не советую подбирать приблудных животных и детей, — заметил Гарри.
Ричард проследил взглядом за Анетт, которая повела девочку из зала. Протянув билет Арнольду, Ванесса обернулась.
Эти глаза!
Ричард был последним в очереди к Арнольду. Все разошлись по своим вагонам. Миссис Никлс прошествовала по платформе до вагонов третьего класса. Моряки последовали за ней.
Он осмотрел локомотив № 3473-5. С первого взгляда он производил
— Плохой зверь, — сказал Майлз, приложив кончики пальцев к металлу.
Как говорила Анетт, его талант заключался в том, что он мог понимать суть неодушевленных или считающихся неодушевленными предметов. Его прислали сюда, чтобы он оценил локомотив.
— С чертовщинкой, как цирковой лев, попробовавший вкус человеческой крови. Ему понравилось и хочется еще.
— Спасибо, успокоил.
Майлз хлопнул его по плечу. Волшебные пальчики на секунду задержались на нем, и Ричард почувствовал, как по его телу прошел холодок. Потом Майлз осторожно убрал руку.
— Не бойся, дружище. Я знавал автобусы, превратившиеся в маньяков-убийц. Да большинство машин без пяти минут маньяки. Неудивительно, что ведьмы железо не любят. Идем, Рич. «По местам! Нас ждет „Атчисон, Топика и Санта-Фе“». [70]
Арнольд дунул в свисток, издавший истошный крик ночной птицы, на который локомотив ответил ревом динозавра. Паровоз заскрежетал, спугнув стайку голубей с вокзальных арок.
— На четырнадцатой платформе заканчивается посадка на поезд «Шотландская стрела» до Эдинбурга и Портнакрейрана. — Голос по системе громкой связи «Тайной» звучал так, будто объявления читал вчерашний выпускник курсов дикторов Би-би-си. — Время отправления — семнадцать часов ровно.
70
Слова из песни Джона Денвера. «Атчисон, Топика и Санта-Фе» — название железной дороги в США.
Ричард и Майлз поднялись в вагон. Вдоль него шел широкий коридор с роскошной ковровой дорожкой, с дверями в спальные купе.
— Ты едешь рядом со мной, — сказала Анетт, пристраивавшая поблизости Ванессу. — Как удобно.
Он посмотрел на Майлза Волшебные Пальчики, который сочувственно (но с оттенком зависти) пожал плечами и пошел искать свое место.
Ричард осмотрел купе. Оно напоминало сжатый гостиничный номер: встроенная одноместная кровать, закрепленный столик (с обязательным набором канцелярских товаров и чернильницей) со стулом, полочка с бутылками в металлических подставках, «ванная» размером со шкаф с раковиной (да, мраморной) и унитазом (без золотого сиденья). Вторую кровать можно было снять с верхней полки, но пока она оставалась сложенной. Из фильмов и книг, в которых описывались убийства в поездах, он знал, что верхние полки, как правило, используют для хранения трупов. Кожаный саквояж замер преданной собакой у изножья кровати. Полотенце и туалетные принадлежности были отправлены в ванную.