Запасной
Шрифт:
Журналист продолжал. Разве рождение ребенка не заставило меня усомниться в правильности моего выбора?
Выбор?
Не пора ли вам остепениться?
Ну...
Люди начинают сравнивать вас с Бриджит Джонс.
Я подумал: Неужели? Бриджит Джонс, говорите?
Журналист ждал.
Это случится, заверил я его, или её, я не могу вспомнить лицо, только нелепые вопросы. Когда, любезный сэр, вы планируете жениться? Когда нужно,
Безликий журналист уставился на меня с презрительной... жалостью.
Неужели это всё же случится?
80
Люди часто предполагали, что я цепляюсь за холостяцкую жизнь, потому что она была такой привлекательной. Многие вечера я думал: Если бы только они могли видеть меня сейчас. Потом я возвращался к складыванию белья и просмотру сериала "Свадьба Моники и Чендлера".
Помимо стирки белья (которое я часто раскладывал сушиться на радиаторах), я сам занималась домашними делами, готовил, покупал продукты. Рядом с дворцом был супермаркет, и я ходил туда, по крайней мере, раз в неделю.
Конечно, я планировал каждую поездку так же тщательно, как патруль вокруг Муса-Калы. Я приезжал в разное время, в произвольном порядке, чтобы сбить с толку прессу. Я надевал маскировку: огромную бейсболку, свободную куртку. Я бегал по проходам с огромной скоростью, хватая филе лосося, которое мне нравилось, йогурт той марки, которая мне нравилась (я выучил карту магазина), а также несколько яблок "Гренни Смит" и бананов. И, конечно же, чипсы.
Затем я бежал к кассе.
Так же, как я оттачивал предполётные проверки с «Апачем», теперь я сокращал время на покупку продуктов до 10 минут. Но однажды вечером я пришёл в магазин и начал бегать вверх-вниз по проходам, а всё… оказалось не на привычных местах.
Я поспешил к сотруднику: Что случилось?
В смысле?
Где всё?
Где что?
Почему всё не на своих местах?
Правда?
Да, честно.
Мы всё перетасовали, чтобы люди оставались здесь дольше. Так они будут больше покупать.
Я был ошарашен. Неужели такое разрешено? По закону?
Немного запаниковав, я продолжил бегать вверх и вниз по проходам, наполнять свою тележку, следя за часами, а затем поспешил к кассе. Это всегда была самая сложная часть, потому что оптимизировать время оплаты было невозможно: всё зависело от других. Более того, касса стояла прямо рядом с газетными стеллажами, где стояли все британские таблоиды и журналы, и половина первых страниц и обложек журналов были с фотографиями моей семьи. Или мамы. Или меня.
Не раз я наблюдал, как покупатели читают обо мне, подслушивал их споры обо мне. В 2015 году я часто слышал, как они обсуждали, женюсь ли я когда-нибудь. Буду ли я счастлив.
Гей ли я или нет. У меня всегда было искушение потрепать таких по плечу и сказать: Привет!
Однажды вечером, замаскировавшись и наблюдая за тем, как несколько человек обсуждают меня и мой жизненный выбор, я обратил внимание на повышенные голоса в начале очереди. Пожилая супружеская пара ругалась с кассиром. Сначала было неприятно, потом стало просто невыносимо.
Я шагнул вперёд, показал свое лицо, прочистил горло: Извините. Не знаю, что здесь происходит, но не думаю, что вам следует так с ней разговаривать.
Кассир была на грани слёз. Пара, издевавшаяся над ней, повернулась и узнала меня. Однако они ничуть не удивились. Просто обиделись, что их ставят на место.
Когда они ушли и настала моя очередь платить, кассир попыталась поблагодарить меня, укладывая в пакет авокадо. Я и слышать об этом не хотел. Я сказал ей, чтобы она держалась, забрал свои вещи и убежал, как Зеленый Шершень.
Покупать одежду было намного легче.
Как правило, я не думал об одежде. Я принципиально не следовал моде и не мог понять, почему кто-то за ней следит. Меня часто высмеивали в социальных сетях за несочетаемые наряды, дурацкую обувь. Авторы помещали мою фотографию и удивлялись, почему у меня брюки такие длинные, а рубашки — такие мятые. (Им и не снилось, что я сушил их на радиаторе).
Принцу такое не подобает, говорили они.
Вы правы, думал я.
Отец старался. Он подарил мне совершенно великолепную пару чёрных ботинок. Произведение искусства. Весили как шары для боулинга. Я носил их до тех пор, пока на подошве не появились дырки, а когда меня стали дразнить за ношение дырявой обуви, я наконец-то их починил.
Каждый год я получал от па официальное пособие на одежду, но это было строго для официальной одежды. Костюмы и галстуки, церемониальные наряды. За повседневной одеждой я ходил в "T.K. Maxx", дисконт-магазин. Я особенно любил их распродажи раз в год, когда там выставляли много вещей из Gap или J.Crew, которые только что вышли из сезона или были слегка повреждены. Если правильно выбрать время, прийти туда в первый день распродажи, то можно приобрести ту же одежду, за которую другие платили самые высокие цены на улицах! С двумя сотнями фунтов вы могли выглядеть, как модник.
И здесь у меня была своя система. Прийти в магазин за 15 минут до закрытия. Взять красную корзину. Поспешить на верхний этаж. Начинать методично подниматься по одному стеллажу и спускаться по другому.
Если я находил что-то многообещающее, то прижимал это к груди или к ногам, стоя перед зеркалом. Я никогда не раздумывал над цветом или фасоном и уж тем более не подходил к примерочной. Если вещь выглядела красивой, удобной, то она отправлялась в корзину. Если я сомневался, то спрашивал Билли Скалу. Он с удовольствием подрабатывал моим стилистом.
К закрытию мы выбегали с двумя огромными пакетами покупок, чувствуя себя победителями. Теперь газеты не называли меня неряхой. По крайней мере, временно. А ещё лучше, если бы мне не пришлось думать об одежде ещё полгода.
81
Если не считать случайных покупок, в 2015 году я почти не выходил из дома.
От слова "совсем".
Больше никаких случайных ужинов с друзьями. Никаких домашних вечеринок. Никаких клубов. Ничего.