Запасной
Шрифт:
Затем я уставился прямо на луну. Она говорила со мной.
Как мусорное ведро и унитаз.
Что она говорила?
Что предстоящий год будет хорошим.
В смысле хорошим?
Что-то большое.
Правда?
Большое.
Не больше того же самого?
Нет, что-то особенное.
Правда, Луна?
Обещаю.
Пожалуйста, не
Мне было почти столько же лет, сколько па, когда он женился, а его считали ужасно старым женихом. В 32 года его высмеивали за неспособность или нежелание найти жену.
Мне тоже скоро исполнялось 32.
Что-то должно измениться. Пожалуйста?
Так и будет.
Я открыла рот, обращаясь к небу, к луне.
К будущему.
А-а-а-а.
Часть 3. Капитан моей души
1
Я сидел возле Нотт Котт и просматривал Instagram [13] . В своей ленте я увидел видео: мою подругу Вайолет. И молодую женщину.
Они играли с новым приложением, которое накладывало на фотографии глупые фильтры. У Вайолет и её подруги были собачьи уши, собачьи носы и длинные красные собачьи языки.
Несмотря на фильтр, я выпрямился на стуле.
Эта женщина с Вайолет… Боже мой.
Я посмотрел видео несколько раз, а потом заставил себя отложить телефон.
13
Здесь и далее — запрещённая на территории Российской Федерации социальная сеть.
Потом снова взял его и посмотрел видео ещё раз.
Я буквально объездил весь мир. Я путешествовал по континентам. Я знакомился с сотнями тысяч людей, пересекся со смехотворно большой частью 7 миллиардов жителей планеты. В течение 32 лет я наблюдал за конвейером лиц, проходящих мимо, и лишь немногие из них заставляли меня смотреть дважды. Эта женщина остановила конвейер. Эта женщина разорвала конвейерную ленту в клочья.
Я никогда не видел никого красивее.
Почему красота ощущается как удар в горло? Связано ли это как-то с врождённым стремлением человека к порядку? Разве не так говорят учёные? А художники? Что красота есть симметрия и поэтому представляет собой избавление от хаоса? Конечно, моя жизнь к тому моменту была хаотичной. Я не мог отрицать жажду порядка, не мог отрицать стремления к красоте. Я только что вернулся из поездки с па, Вилли и Кейт во Францию, где мы отметили годовщину битвы на Сомме, почтили память погибших британцев, и я прочитал навязчивое стихотворение «Перед сражением». За два дня до своей смерти в бою оно было написано солдатом и заканчивалось словами: Господи, помоги мне умереть.
Я читал его вслух и понимал, что не хочу умирать, а хочу жить.
Тогда эта мысль была для меня ошеломляющей.
Но красота этой женщины и мой отклик основывались не только на симметрии. В ней была энергия, дикая радость и игривость. Что-то было в том, как она улыбалась, общалась с Вайолет, смотрела в камеру. Уверенность. Свобода. Она считала жизнь одним великим приключением, и я это видел. Какая это привилегия, подумал я, присоединиться к ней в этом путешествии!
Я понял все это по её лицу. Её светящееся ангельское лицо. У меня никогда не было твёрдого мнения по этому животрепещущему вопросу: Есть ли на этой земле тот единственный, предназначенный для каждого из нас? Но в тот момент я почувствовал, что для меня существует только это лицо.
Это лицо.
Я послал Вайолет сообщение: Кто… эта… девушка?
Она ответила сразу же: Ага, меня уже 6 других парней об этом спросили.
Отлично, подумал я.
Кто она, Вайолет?
Актриса. Она снимается в сериале «Форс-Мажоры».
Это сериал о юристах, девушка играла молодого специалиста.
Американка?
Ага.
Что она делает в Лондоне?
Приехала на теннис.
Что она делает в Ralph Lauren?
Вайолет работала в Ralph Lauren.
Она на примерке. Я свяжу вас между собой, если хочешь.
Хм, да. Можешь?
Вайолет спросила, можно ли дать этой молодой американке мой Insragram.
Конечно.
Это была пятница, 1 июля. На следующее утро я должен был уехать из Лондона в дом сэра Кейта Миллса. Я должен был принять участие в парусной гонке на его яхте вокруг острова Уайт. Запихивая последние несколько вещей в сумку, я взглянул на свой телефон.
Сообщение в Instagram.
От той женщины.
Американки.
Привет!
Она сказала, что Вайолет рассказала ей обо мне. Она сделала комплименты моей странице в Instagram — красивые фотографии.
Спасибо.
В большинстве своем это были фотографии Африки. Я знал, что она была там, потому что я тоже изучал её страницу и видел фото с гориллами в Руанде.
Она сказала, что была там в благотворительной поездке, посвящённой работе с детьми. Мы делились мыслями об Африке, фотографии, путешествиях.
В конце концов мы обменялись телефонными номерами и обменивались сообщениями до поздней ночи. Утром я выдвинулся из Нотт Котт, но не переставал переписываться. Я переписывался с ней на протяжении всей долгой поездки к дому сэра Кита, не отрывался, проходя через комнату сэра Кита — Как дела, сэр Кит? — и вверх по лестнице в его комнату для гостей, где запер дверь и оставался взаперти, продолжая общение. Я сидел на кровати, переписываясь, как подросток, пока не пришло время поужинать с сэром Китом и его семьей. Затем, после десерта, я быстро вернулся в комнату для гостей и возобновил переписку.
У меня не получалось печатать с нужной скоростью. Пальцы сводило судорогой. Мне так много хотелось сказать, ведь у нас было так много общего, хоть мы пришли из таких разных миров. Она была американкой, я был британцем. Она была образована, я решительно нет. Она была свободна, как птица, я был в позолоченной клетке. И всё же ни одно из этих различий не казалось критичным или даже важным. Наоборот, они ощущались органично, заряжая энергией.
Противоречия создали ощущение:
Эй, я знаю тебя.