Записка Господу Богу

Вознесенская Юлия Николаевна

Гроза

В глухой сосредоточенности ночиГрозы угроза, ожиданье взрыва.Гроза все ближе, тишина короче,И замер сад в предчувствии порыва.Но от вершины яблони высокойИ до корней приземистых смородинОн собирает силы тайных соков,Уже отпор готовя непогоде.И вдруг, еще до грома и до ветра,Прекрасная, как драгоценный камень,В саду упала маленькая веткаС двумя молочно-белыми цветами.И сад взревел. Косматый, исступленный,Качнулся сотрясением могучимИ выпрямился пламенем зеленым,Вершиной перечеркивая тучи.Он рвал о сучья дождевую сетку,Он

бурю по лицу хлестал ветвями —За хрупкую сломившуюся веткуС двумя молочно-белыми цветами.

На даче

На даче с голубой уборнойС рассвета голос топораТвердит нахально и упорно,Что лето кончилось. Пора.Пора и в город. Знаю, милый,Что нас сегодня разлучат.И этот стук… Так над могилойСтучат, в последний раз стучат.Какое злое воскресенье!Под этот постук гробовойПод дождиком, уже осенним,Мы распрощаемся с тобой.Среди деревьев и построек,Где листья в воздухе висят,Стоишь ты, одноног и стоек,И одинок на целый сад.По запрокинутому ликуВода стекает между глаз:Они уже разновелики,Один уже почти погас.И плащик мой, когда-то модный,И пестрый шарф, давно ничей,Свисают чересчур свободноС твоих заломленных плечей.Прощай, мой друг, набитый сеном,Прими прощальные слова:Да будет вечно вознесенаТвоя сенная голова!Ты слышишь, милый, стук топорныйНапоминает вновь и вновь:На даче с голубой уборнойХороним летнюю любовь!1975

Не по плечу крыло

Не по плечу крыло,Разлуки не стерплю.Полет невнятен и косноязычен,И если на конвертах обозначен,То потому лишь, что тебя люблю.Кромешно лето пылью без прикрас,Но в августе пытаюсь – наудачу.Авось, и вправду осенью отплачуИ от тебя уйду – в который раз!В который раз тебя переживу,Еще взлечу, еще достанет силы.Припомнила – и снова подкосило:Не по плечу крыло —и падаю в траву.

Хватит уже о любви

Хватит писать о любви! Прихватило безлюбье,На безрыбье живу, на безлюдье пасу голоса.Ненавистного столько песку на ладонях налипло,Столько желтых полипов-цветов наросло в волосах,В этих прядях, пожухлых от желчизавистливых женщин,Что и нос пожелтел, и глаза как двойная глазунья —Все шипят и шипят, пережарясь на желтом мозгу…Там, далеко, в глубине или в желтых пещерах,Капали капли о камень и каплют досель.Но ничего не прочесть на песке – разъедает железо,И сера, и человечий помет, и весною уродует сель…Хватит уже о любви!Отжелтев, отжелав, отжелтаю —И ожиданья, как желуди, каплют в траву.Апрель 1975

Ночной полет

Ночь. Качает ветер звездыНа стекле оконной рамы,А еще – мой лик серьезный,Отрешенный и упрямый.Я в ночной рубашке длиннойС прапрабабушкою схожа,Занимавшей половинуПрапрадедушкина ложа,С той, ночами убегавшейТосковать о воле бывшей,С той, единожды солгавшей,И кого-нибудь любившей.Больше грешницы покойнойЯ ценю свою свободу.Села я на подоконник,Поглядела ликом в воду,И, как утренняя кошка,Потянувшись своим телом,Оттолкнув ногой окошко,Сорвалась. И полетела.По святой реке небеснойЯ плыву дорогой тайной,Как плывут в реке невесты,Утонув перед венчаньем.

Борщ

На днях я как-то колдовала борщ,Морковь катилась из-под рук кружками,И под ножом кочна тугая мощьСкрипела, как пороша под ногами.Вот овощи порезаны. И тутВоочию увидела я чудо:На кухонном столе моем цветутАгаты, бирюза и изумруды:Жемчужинки капустного листа,Опаловые луковые стружки,И рядом лег, как видно, неспростаС рубином свеклы изумруд петрушки.Смешенье красок, бликов над столом,И цвет так по-бунтарски был неистов,Что стал мне стол казаться полотномПодвыпившего импрессиониста.

На потолке

Этакая ночь – все танцует дерево.Этакая дичь – все гляжу и гляжу.Я ни тебе, ни себе не поверила —Я как в гробу без тебя лежу.Этакая жаль – ни коней, ни сосен,Этакая жизнь – железный чертог.Надобно жить – а вокруг сплошная осень,Надобно жить – а вокруг сплошной четверг.А на потолке – заревое зарево,А на потолке все танцует дерево,А я потому и лежу, заревана —«Я без тебя, ты без меня», —На потолке листья звенят.Октябрь 1975

Из написанного в эмиграции

Надо было расстаться, уехать,А я не умелаВозвращалась в ужеПокидаемый домРасставляла их на подоконниках,В окна глядела и пелаИ опять уходила, и вновь возвращалась потом.За бездумность безумную бабьюПрости меня, Боже,За любовника юного и за подаркиПрости.Что-то было такое и прежде, но преждеБыла я моложе,И тогда мне самой на прощаньеНосили цветы._{* * *}Не радуйся! Еще ты не молилась.И нет прощения еще, но Божья милость,И не весна еще, и не тепло – а так…На изголовье – солнечный пятак,Да на оконце – тающий ледок,Да материнский вязаный платокИ в поле поезд, в коем ты укрылась.Поезд Франкфурт – Мюнхен 24 января 1985 _{* * *}Метель заблудилась в лесу,Как вдова в трех соснах:В потерянном счастье,В напрасных надеждах,И в блуде яремном.Где видишь ты лес?Это парк. Это плющ навесу.И льдинка в ладони —Осколочек жизни огромной.Утраченной напрочь.Кому я ее отнесу?Кого обольстит эта малость?Ладонь горячаОт горечи слез непролитых,Которым и негде пролиться,Ведь нету для них ни руки, ни груди, ни плеча.И у деревьев чужие, холодные лица.Поезд Франкфурт – Мюнхен 24 января 1985 _{* * *}А смысл придет потом.И смысл, и цель,С которой совершилось отрицаньеПривычно близкого: отринут дом,Любовь, постель и громких слов бряцанье,И винограда хрупкий завиток,И нежный мандарин,И злая ночка.В Исландии бродяжит Кивиток,Прадиссидент и вечный одиночка.Вот он сегодня мне и шлет привет,И льдинками хрустит,И что-то лепит.Сегодня – лед и темь,А завтра – свет,И в тишине родится первый лепетМоих стихов.И новая волнаОмоет и оплатит все сполна.Поезд Франкфурт – Мюнхен24 января 1985