Записки бесхозного коммерсанта
Шрифт:
Пользуясь тем, что жены на месте нет (позже я частенько этим пользовался), я мог гулять ночами с кем угодно, хоть с Птенчиком – миниатюрной девушкой, порхавшей с ветки на ветку, от мальчика к мальчику. Гуляли мы с ней как-то под луной и распевали во всё горло маленькие ночные серенады «Аквариума». Кавказцы, привыкшие к традиционному многоголосию, сдвигали на затылок свои аэродромы и с удивлением вслушивались в необычные звуки, разрывающие ночь. Я думаю, Черноморское побережье до сих пор с дрожью вспоминает Корнелия Шнапса, Старика Козлодоева и других героев песен раннего Гребенщикова, которые мы пели а капелла, не щадя ни своего голоса, ни музыкального слуха аборигенов.
А с Лесей я впервые встретился спустя полгода на вечеринке у моего школьного друга Игоря. В тот вечер всё в его квартире дышало романтикой: и мягкий приглушенный свет, и старенький «Маяк», крутивший медляки, и несколько бутылок портвейна. Бутылки сами по себе, конечно, не дышали, но если их открыть и пригубить грамм по пятьсот, то поначалу в голове, потом, спускаясь ниже, по телу разливалось вещество, бесспорно, романтического свойства, что возбуждало страстное желание общаться, веселиться и любить!
Вообще, студентам, чтобы встретиться и выпить, не нужен повод, но тогда достаточно серьезный повод был: вечеринка посвящалась подготовке к Новому году. Решали, где отметить главный зимний праздник, да так чтоб не стесняться в выборе напитков, мощности колонок и обязательно с наличием каких-то спальных мест. Выбор пал на четырехкомнатную квартиру другого моего школьного приятеля. Стали считать приглашенных, и когда пальцы на руках закончились, Игорь подытожил:
– Ну, достаточно! а то все не поместимся. Кто, к примеру, этот Валик? может, мы его вычеркнем?
– Вычеркнуть, конечно, можно, – ответил я, – но как-то неудобно: он все-таки хозяин квартиры.
Кстати, Лесю на ту вечеринку Игорь привел как свою девушку, даже на такси привез – невиданная для студента расточительность! Сама она, как позже рассказывала, ехать с ним вначале не хотела, но потом согласилась, послушав совета маминой подруги: «Езжай! он же не один там будет, встретишь кого-нибудь». Так и получилось. Как только Леся вошла в квартиру, мы оба сразу поняли, что никакая она не девушка моего друга, она – только моя, а я – ее, и так уж тридцать лет. А друг без девушки в тот вечер не остался, на этот случай у Леси имелась подруга.
Но вот что удивительно: вначале – одно и то же место в студенческой столовой, затем, в холодный зимний вечер – встреча, которая бывает в жизни только раз, а некоторое время спустя произошел и вовсе фантастический случай. Решили мы как-то с Лесей сходить на концерт во Дворец спорта. Билетов на руках у нас не было, но была надежда приобрести их перед входом. И действительно, у двух разных людей с разницей в несколько минут мы купили два билета, которые оказались… рядом. В огромном Дворце спорта на двух соседних местах! Похоже, в этот раз судьба не промахнулась.
Разгуляй
В студенческие годы не в Тибете, и не в Питере, а в двух шагах от нас жил гуру, к которому мы с Игорем частенько заходили в гости. Причем, не только мы одни: в его квартиру, по словам БГ, постоянно приходили люди с чемоданами портвейна, проводя там время жизни за сравнительным анализом вина. Правда, фамилия нашего гуру была не Иванов, а Желтобрюх. Да и меня в то время больше интересовало не вино, а записи музыкального андеграунда, которые появлялись у него раньше всех в городе. Вкусы у нас совпадали – «Аквариум», «Зоопарк», «Кино» – что делало общение еще более тесным. Под гитару мы исполняли песни любимых групп, подбирали на слух аккорды и пытались разгадывать символы, переполнявшие текст. Обычные посиделки за бутылкой вина превращались у нас в настоящий творческий вечер. Желтобрюх, который обаял не только меня с Игорем, но и Птенчика, и Машек из общаги, и множество других достойных юношей и дев, без сомнения, заслуживает целого рассказа, да что там – повести, романа! а не скромного абзаца. Но это будет уже другая история.
И все же вечеринки у нас бывали чаще не спонтанными, а плановыми. На первом курсе, помню, решили с Игорем отметить день 8 Марта. Набрали вина, набрались смелости и завалили в квартиру к малознакомым девицам где-то на окраине города. Пили, слушали музыку, танцевали… Девиц уже не помню, но вот пластинка, которая у них была – «По волне моей памяти» – в мою память врезалась крепко. Решил, что обязательно ее куплю. Купил-таки – лет через десять, правда, не пластинку, а уже компакт-диск. Он и сейчас стоит у меня на полке, этот диск Давида Тухманова, – лучший альбом советского времени! Ну а тогда день 8 Марта довольно быстро превратился в ночь, а та – в рассвет, и мы пешком отправились домой. А что – романтика! Прекрасно отрезвляет!
В другой раз 8 Марта выдалось не менее увлекательным. Решили мы втроем, я с Игорем и Валик, посетить праздничную дискотеку в институтском общежитии. В народе ходили слухи, что в ночь с восьмого на девятое по комнатам общаги бродят Машки и всем дают… К такому мероприятию стоило серьезно подготовиться. Действовали по старинному рецепту, которым поделился с нами Игорь: купили трехлитровую банку пива, отпили сразу же пол-литра и – природа ведь не терпит пустоты – добавили туда бутылку водки. Ёрш получился на славу! Приняв сто грамм для храбрости, пошли на штурм общаги.
У входа, словно цербер, сидела неприступная вахтерша. Но что нам та вахтерша?! Для пущей храбрости допили все три литра эликсира и принялись карабкаться в окно на третьем этаже, которое заботливо оставили открытым для дорогих гостей. По водосточной трубе, пожарной лестнице, карнизу – не без труда, но все-таки забрались внутрь и принялись активно отмечать Международный женский день… А слухи, честно говоря, оказались несколько преувеличены: Машки заходили не в каждую комнату, да и давали далеко не всем…
Конец ознакомительного фрагмента.