Записки дауншифтера. Из серых петербургских будней в страну драконов и фей – Вьетнам
Шрифт:
Страна Бесколготия
15 ноября 2012 года
Я решила не откладывать поиск работы и сегодня уже провела первый день на новом месте. Да уж, «пожить по-другому» мне действительно удастся. Я устроилась в торговый центр, где буду продавать жемчуг и шелк. То, что до этого я совершенно ничего не смыслила в этих вещах, вовсе не испугало хозяек магазина. У них возник лишь один вопрос:
– А ты сможешь проработать до апреля, пока здесь сезон туристов?
– Без проблем, – согласилась я и приступила к своим обязанностям.
Хозяйки магазина, две сестры-вьетнамки, отлично говорят
В первый же мой рабочий день мы сидим с Шоной за обеденным столом в конце торгового зала. Здесь девчонки, торгующие чаем и кофе, усаживают туристов и проводят для них дегустацию напитков. Кроме чая желающие могут отведать настойку на рисовой водке. Она желтеет в огромной как минимум пятилитровой бутылке. Внутри сосуда плавают довольно подозрительные коренья, травы и трупики морских коньков и гекконов. Такие настойки, согласно традиционной для вьетнамцев и нетрадиционной для нас медицине, поддерживают иммунитет и положительно влияют на мужскую силу. Туристы, узнав об этом, дегустируют настойку с большим удовольствием.
Шона рассказывает мне о том, что в русской школе Динь дразнили из-за недопонимания или просто потому, что она была не такая, как все.
– С тех пор Динь всегда настороже и нападает первая, чтобы ее никто не обидел, – делится со мной Шона. – Мне тоже приходилось трудно в университете. Когда я приехала в Россию, мой уровень русского языка был совсем низкий. Преподаватели ругались из-за того, что я не записываю лекции. А я не могла записывать!
Объяснить это ей не позволяли неуверенность и застенчивость. Тогда Шона пролила немало слез, но преодолела все трудности и сейчас, вернувшись во Вьетнам, она запросто работает с русским персоналом и туристами, говоря с ними на одном языке.
Еще Шона рассказывает мне про семейный бизнес. Главным у них считается отец. Он принимает все важные решения, но по факту управляют делами Шона и ее брат Рома. Девушка занимается магазинами, а парень турагентствами.
– Честно, хочу бросить все, – говорит Шона, – семью хочу и детей. Но родители не отпускают. Говорят, что пока дела важнее.
Шона замужем за высоким худым парнем с впалыми щеками и отросшими до мочек ушей прямыми черными волосами. Его зовут Чан. Уже давно к нему приклеилась кличка Джеки Чан, поэтому на одном из магазинов, принадлежащих семье, вечерами горит вывеска «У Джеки Чана. Мы сносно говорим по-русски».
После моей привычной работы в рекламном агентстве день прошел не просто тяжело. Это было убийственно – провести восемь часов на ногах. Физически трудная работа – это отличный способ избавиться от всех ненужных мыслей. Перед отъездом я посмотрела фильм о девушке, которая, чтобы забыть о своей несчастной любви, решила отправиться в другой город и устроилась там официанткой в две смены – ночную и дневную. Ей и спать-то было некогда, не то что вспоминать о неудавшемся романе. Мне, чтобы не думать ни о чем, оказалось достаточно восьми рабочих часов в магазине шелка и украшений. Ноги гудят, голова идет кругом от бесконечных вопросов туристов. Теперь я знаю, что жемчуг во Вьетнаме искусственно выращенный, то есть его действительно создает моллюск, но песчинку в раковину подкидывает человек, а держат моллюсков на специальных фермах. Поэтому купить во Вьетнаме жемчуг можно недорого. А вот настоящие жемчужины, появившиеся в диких условиях, за которыми ныряют ловцы, стоят огромных денег.
Я уже поняла кое-что о вьетнамцах. И вот мои наблюдения:
Наблюдение первое. Даже если вас не понимают, с вами все равно согласятся. Поэтому так опасно спрашивать у вьетнамцев дорогу, они запросто укажут вам путь, совершенно не представляя, куда вам надо. Недавно мы со Стасом отправились в магазин хозяйственных товаров, чтобы купить ему велосипедный замок. Владельцы магазина, муж и жена, не говорили по-английски, поэтому нам пришлось разыграть несколько сценок с участием велосипеда и воображаемого Али-Бабы, который хочет его украсть. После каждого представления вьетнамцы хором говорили: «Аааааа!» – и в их глазах читалась искра понимания. После этого они приносили нам тройник, металлический кран или шланг для поливки растений. Но они не сказали, что нужной нам вещи в магазине нет и до последнего пытались продать свой товар.
А вот продавцы на рынках из-за большого количества русских туристов уже были вынуждены выучить важные русские слова. Наши люди считают, что понимать их должны в любой точке мира и знать английский необязательно. Поэтому они настойчиво беседуют с вьетнамцами по-русски, думая при этом, что чем медленнее они скажут русское слово, тем проще вьетнамцу будет их понять. А если говорить громко и по слогам, то уж точно все должно стать ясно, как день. Поэтому частенько можно услышать, как кто-то из русских кричит вьетнамочкам: «Цееее-нааа?» или «Скоооль-кооо стоооо-ииит?» или даже «С-Ч-Ё-Т!» Но, как я уже говорила ранее, многие продавцы не теряются и бойко кричат: «Двадцать! Вкусно! Давай-давай!» Что ожидают услышать наши женщины, вопрошающие: «Деточка, скажи, а хурма вяжет?» – мне совершенно неясно. Даже если бы каким-то чудом вьетнамки знали каждое из этих слов, их мозг закипел бы от представления вяжущего спицами или крючком фрукта. Я понимаю, что многие люди, в особенности представители старшего поколения, не имевшие возможности практиковать язык и выезжать за границу, действительно не виноваты в том, что не знают английский. Но все же можно ограничиться простыми английскими словами или языком жестов, а не пытаться изъясняться длинными предложениями на великом и могучем.
Наблюдение второе. Если вьетнамец хочет выразить непонимание или отрицание (обычно это происходит тогда, когда ему лень с тобой связываться, потому что он лежит в гамаке, и ничто не может потревожить его сиесту), то он совершает характерный жест руками, который мы называем «крутить фонарики». Теперь я активно пользуюсь этим жестом, когда хочу отвязаться от вездесущих торговок кокосами на пляже. Кстати, про гамаки. Азиаты очень их любят. И я, разделяя эту любовь, тоже завела себе гамак. Очень приятно лежать с книжкой и качаться в этом нехитром приспособлении. Во Вьетнаме есть даже помещения с рядами гамаков, где во время поездки по шоссе можно остановиться и передохнуть. И вообще с гамаком можно устроить сиесту в любом месте, где есть две пальмы!
Наблюдение третье. Часто вьетнамцев называют именем, которое является порядковым номером. Например, недавно я познакомилась с девчушкой Ба (тройка), а обедаю в кафе, хозяина которого зовут Там (восьмой).
Наблюдение четвертое. Иногда на улицах можно увидеть вьетнамок в их традиционных костюмах – аозай. Это рубаха-платье с большим вырезом по бокам, которая надевается поверх брюк. Такие наряды обычно шьются из красивых тканей, а иногда украшаются вышивкой. Аозай надевают в школу старшеклассницы. Можно увидеть в таких национальных костюмах работниц банков или гостиниц. Мне нравится, когда женщины поддерживают традиции своего народа в одежде, например, потрясающе выглядят индианки в их ярких сари. В России девушку в сарафане можно встретить разве что в составе народного ансамбля, а во Вьетнаме национальный наряд до сих пор украшает женщин в повседневной жизни. К тому же аозай стройнит и очень удобен. Благодаря широким разрезам платья и наличию брюк он позволяет с легкостью водить байк.
Наблюдение пятое. Вьетнамцы обожают петь под караоке. После работы они ходят в караоке-клубы, а многие имеют аппаратуру дома и начинают петь прямо с шести утра. Свадьба без караоке – это вообще провал! Надо сказать, что поют вьетнамцы не всегда хорошо, но обязательно громко! Поэтому, если вашими соседями оказались любители караоке (а шансы того, что они таковыми окажутся, очень велики), запасайтесь берушами или просыпайтесь вместе с поющими с первыми лучами солнца. Под караоке вьетнамцы поют не только дома, но и в клубах. Это очень популярное развлечение. Каждая компания снимает в таком заведении отдельную комнату. Поэтому можно петь и не стесняться. Хотя обычно вьетнамцы и не стесняются! Мы пару раз ходили в караоке (в некоторых местах есть возможность петь не только по-вьетнамски или по-английски, но и по-русски). Вьетнамцы всегда выбирали из списка душевные и мелодичные песни, впрочем, других у них и нет.