Записки дизайнера. Маска

Рышкина Лена

В результате небольшой перепланировки, я объединила кухню с соседней комнатой, получив приличных размеров кухню – гостиную. Другая же, изначально б'oльшая по площади комната, стала служить мне спальней, в которой я устроила просторную гардеробную.

Квартира мне досталась от бабушки. Вместе с квартирой в наследство мне досталась мебель в стиле Модерн: обеденный круглый стол со стульями и буфетом работы начала XX века, а также кровать с туалетным столиком.

Моя бабушка, коренная Ленинградка, девушка из аристократического рода, влюбилась «по уши» и вышла

замуж за простого студента-сибиряка. Не задумываясь, она поехала за ним жить в Сибирь. И, по её собственным словам, ни разу об этом не пожалела.

В качестве своего «приданого» она и привезла эту мебель. Правда, из шести стульев до Новосибирска доехало лишь четыре (двум «приделали ноги», как выражался мой дед).

Само собой, дизайн всей квартиры я постаралась выдержать в том же стиле, сделав, пожалуй, исключение для характерных для Модерна витражей, так как просто не люблю витражи.

Конечно, мебель я уже реставрировала: перетягивала ткань на сидениях стульев, а от кровати, по сути, остался один каркас с витиеватым изголовьем. Старый матрац я заменила на ортопедический, а пришедшее в негодность основание я заменила отдельно стоящим, и тоже ортопедическим.

Открыв свои высокие двухстворчатые дубовые двери и пройдя в прихожую, я с наслаждением сняла туфли и размяла ноги. Потом смахнула с туфель пыль, протёрла подошвы влажной губкой и поставила их на своё место в гардеробной.

«Как там говорила Лиля Брик? – вспомнила я, – надо внушить мужчине, что он гениальный, а остальное сделают хорошие туфли и шёлковое бельё».

Хорошие туфли и шёлковое бельё. Именно хорошую обувь я любила больше всего. Она занимала добрую половину моей гардеробной: красивая и добротная, в моей цветовой палитре. Я носила каждую пару несколько лет, предпочитая модели, которые долго не выйдут из моды. Особое удовольствие мне доставлял также процесс ухода за обувью. В специальном ящике гардеробной у меня было великое множество кремов, восков, пропиток и щёток, призванных сохранять мою обувь в порядке.

С шёлковым бельём же дело обстояло так. Его было тоже много, и я всё время покупала что-то новое. Но вот носить шёлк каждый день, а тем более спать в нём я не могла, хоть тресни. Тонкий и скользкий шёлк был красив и приятно ласкал кожу, но не давал чувства уюта и защищённости, так необходимых мне во сне. Я возилась с боку на бок, пытаясь уснуть. А стоило одеть тёплую мягкую трикотажную пижамку, как я сразу засыпала и сладко спала всю ночь. Я заставляла себя полюбить шёлк, считая себя недостаточно рафинированной и утончённой. Но мне это не удалось.

Для Олега я, конечно же, облачалась в шёлковые «доспехи», производя требуемое впечатление.

Олег… он знает о моей страсти к хорошей обуви, он даже в шутку называет меня «башмачная маньячка». Именно поэтому он повёл меня в «обувной рай» и купил это чудо. С грустью я провела пальцем по тонким ремешкам своих новых босоножек. Я решила отвести им почётное место в гардеробной, впрочем, они этого заслуживали.

Грустно вздохнув, я закрыла гардеробную и пошла на кухню ужинать.

Пока я обжаривала на сковороде готовые овощные котлеты, мои мысли вновь вернулись к работе.

«Новое видение», фактически состояло в замене современного интерьера что называется «классическим»: с пилястрами, картушами и ламбрекенами и требовало по сути переделки дизайн-проекта. Шутка ли, менять стиль интерьера?

Заказчики зачастую не осознают, что интерьерный стиль это не только про то, какая люстра или мебель будут в вашем доме. Если бы всё было так просто!

Подчас интерьерный стиль диктует свои законы в планировке помещения. Так, например, классические стили в идеале предполагают особую планировку помещения, где можно выстроить симметрию, и высокие потолки.

Так вот «классика» не «ляжет» на планировку дома Александра Петровича, если не сделать серьёзную перепланировку, которая может затронуть конструктивные элементы здания. А изменение планировки подразумевает изменение расстановки мебели, которое, в свою очередь «тянет» за собой изменение электрики, потолков и много ещё чего.

«Как же мне всё это донести до Александра Петровича? – я в задумчивости водила вилкой по уже пустой тарелке. – А ответ простой. Надо во что бы то ни стало попытаться встретиться с ним лично».

Глава 7

Было ранее субботнее утро. Проснувшись, я лежала в кровати, наблюдая, как за окном стайка воробьев затеяла перепалку на растущей под окном берёзе.

В любую другую субботу я бы, не торопясь, оделась, накрасилась и отправилась на неспешный завтрак в моё любимое кафе. Там я, жмурясь на солнышко, пробивающееся сквозь ветви сосен, выпила бы большую чашку капучино, съела бы обязательный омлет, порцию сырников или оладушков. И под конец – тирамису. Правда, потом я бы поехала в офис, «разгребать» скопившуюся за неделю «текучку».

Сегодня же у меня другие планы. На повестке дня было припереть к стенке, ну или к чему там получится, Александра Петровича и получить, наконец, внятные объяснения по поводу «нового видения». Благодаря Мишке я знаю, что он в городе.

Я решила, что осуществить задуманное я смогу, подловив его во время обязательной утренней пробежки, которая, как я знаю, в субботу у него начинается в девять часов.

Поэтому я загодя подъехала к парку, где он бегает, и «окопалась»: заняла удобную наблюдательную позицию, попивая капучино, который я предусмотрительно купила в кафе «на вынос». Я решила не сильно отходить от традиций.

Но вот уже часы показывали почти десять, а Александра Петровича в трениках, бегущего трусцой, не наблюдалось.

Я уже допила свой кофе, пожалев, что не купила два стакана, когда заметила его, но не в трениках, а в деловом костюме, стремительно выходящего из своего подъезда. Я тотчас выскочила из машины и бросилась ему наперерез.

– Александр Петрович, здравствуйте! – подбегая к нему, крикнула я.

Он приостановился, озадаченно глядя на меня. Ни один мускул не дрогнул на его лице, а в глазах не было и тени узнавания.