Записки экспедитора Тайной канцелярии. К берегам Новой Англии
Шрифт:
Вошел Егорка, увидел, что хозяин уже на месте, и кинулся обустраиваться: раскрыл сундук, стал доставать принадлежности для умывания, затем принялся готовить постель. И между делом поведал о результатах своих изысканий:
– Ваша милость, хоть я ничего не нашел, а я все обыскал в комнатах… А вот только прислуга говорит, что хозяин умерший. накануне перед смертью кричал страшно в кабинете.
Денщик был доволен собой – опять ему удалось обнаружить ниточку, которая может привести к разгадке хоть не всей тайны, но части
– Как кричал? – спросил Самойлов.
– Ну как-как… Криком!
– На кого?
– Так, говорят, как он в гнев приходил, все разбегались, кто куда. Посему неведомо. Только потом потребовал к себе гонца и послал за поверенным.
Да уж, деталь, выведанная Егоркой, оказалась весьма значимой. Понять бы только, что она значит. И Иван снова углубился в размышления.
Глава V,
в которой нашему герою и позавтракать толком не пришлось
Следующее утро выдалось совершенно не траурным, солнце настойчиво било в окно и придавало комнатам и лицам совсем иное выражение. Иван вошел в столовую и заметил, что вчерашнее напряжение спало.
– Утро доброе! – поприветствовал он семейство. Однако за столом по-прежнему царило молчание.
Лишь Павлуша ответил улыбкой тайному дознавателю. Самойлов занял место во главе стола и приступил к завтраку.
– Тетушка! – вдруг раздалось за столом. – Что вы делаете?! – Глебов упрек заставил Федосью Васильевну застыть с куском бисквита в руках.
– А что я делаю? – удивилась старуха.
– Вы же едите бисквит с тараканами!
– Как с тараканами?! – воскликнула барыня и принялась брезгливо рассматривать кусок, который только что готова была употребить в пищу.
Павел прыснул, и даже Полина не удержалась от улыбки. Не было за столом Якова Петровича, а потому некому оказалось указать Глебу на его грубость.
– Голубчик, это правда? – обратилась старушка к дознавателю из столицы. – У меня в булке таракан?
– Да нет, сударыня, вам показалось, это изюм. – успокоил ее Иван.
Новый персонаж появился в столовой – секретарь нес на подносе утреннюю почту для барышни. Самойлову думалось, что одного его объяснения, данного вчера, было бы достаточно для того, чтобы юный канцелярист понял, что и мышь в доме не может проскользнуть без его, Ивана, ведома. Что ж, если надо повторить, то он может и повторить:
– Милейший, – обратился он к секретарю. – Позвольте письма сюда. Сударыня, вы не будете возражать, если корреспонденцию сначала посмотрю
– Конечно, сударь, – с плохо скрываемым раздражением отозвалась Полина.
Матвей направился к Самойлову, учтиво склонился и протянул ему поднос. Тот кивком поблагодарил секретаря за усердие.
– Я так и думала, что это изюм, – сделала окончательный вывод Федосья Васильевна, решившись, наконец, откусить от злосчастного пирога. – Опять ты, негодник, издевался над бабкой! – покачала она головой.
Глеб между тем остался весьма доволен своим остроумием – великовозрастный балбес сиял, как начищенный самовар.
– Кстати, где твой отец? Надо его разбудить, – забеспокоилась тетушка.
– Матвей Андреевич, – обратилась Полина к секретарю, – пригласите Якова Петровича к столу.
Тот слегка поклонился и вышел.
– Ну, любезный, – обратилась Федосья Васильевна к тайному сыщику, который вот уже второй день и сам квартирует в доме покойного брата, и всех заставляет задерживаться в гостях дольше положенного, – вам удалось найти, кто украл завещание?
– Пока нет, но с вашей помощью надеюсь найти, вы же. не против?
Глеб заливисто расхохотался и сквозь смех произнес:
– А кто здесь может быть против? – он обвел собравшихся взглядом.
Действительно, вроде бы все заинтересованы в скором решении дела, но никакой помощи следствию не оказывают, молчат, подробностей не сообщают, а Яков Петрович так вообще к завтраку появляться не желает. Вместо него вон снова секретарь возник на пороге. Правда, что-то в его лице подсказало Самойлову, что не все так гладко и новый погожий день грозит обернуться очередной историей. Матвей, несмотря на сделанные неоднократно внушения, направился к Полине и шепнул ей на ухо несколько слов. Девушка нервно вскочила и выбежала из комнаты. Все бросились следом. В столовой осталась лишь старуха.
– Куда вы все ушли? В чем дело?! – беспомощно посмотрела она на дверь, а потом вновь принялась разглядывать бисквит, который в это утро заставил ее поволноваться.
Но что ее волнение в сравнении с тем потрясением, что испытали вошедшие в спальню Якова Петровича?! Старик как будто безмятежно лежал в кровати, но едва Иван откинул плотные гардины и солнечный свет озарил морщинистое лицо, все увидели, что глаза старика открыты, да только ничего уже не выражают.
Самойлов отыскал среди толпившихся в дверях слуг Егорку и приказал:
– Срочно за лекарем!
Матвей, оказавшийся у изголовья кровати, скептически усмехнулся:
– Вы хотите его воскресить?
– Нет, – тихо, но твердо ответил Самойлов, – но я хочу знать причину его смерти.
Лекарь приехал к обеду, осмотрел труп и вынес вердикт:
– Похоже, сердце не выдержало.
– Не выдержало чего? – поинтересовался Самойлов.
– Сильного волнения, – лекарь помолчал и многозначительно добавил: – Али еще чего-нибудь!
– Яд?.. – насторожился Иван.