Записки городского хирурга
Шрифт:
– Я пойду к главному врачу! – уже орет Семыкин, покрываясь красными пятнами.
– И что? Он пойдет к вам и помоет желудок? – ехидно замечает врач-эндоскопист. – Готовьте лучше больного. Посмотрим.
Кто разуверит в обратном? Только другой эндоскопист, но они, ясное дело, все заодно. Тут подходит старая поговорка: «Паны ругаются, а у холопов чубы трещат». Но больной не холоп, повторно мыть желудок отказался да и попросил перевести его к другому доктору.
За сравнительно короткий промежуток времени этот Семыкин сумел настроить против себя чуть
– Вы обязаны мне сделать биохимические анализы крови в первую очередь! – рычит он в лаборатории. – Почему до сих пор нет результатов?
– У нас много работы! – приветливо отвечают лаборанты.
– А меня это не интересует! У меня больной тяжелый! – гнет он свое.
– Тут все такие! У нас больница экстренной помощи!
– Я вас научу работать!
– Доктор, чего вы шумите? Научитесь для начала кровь набирать для анализа.
– Что не так?
– Поздно принесли! В пробирке сгусток! У нас импортная аппаратура, она так не работает!
– Делайте по старинке!
– Нам запретили!
– Хорошо, я сейчас вам сам наберу кровь на анализ и принесу! – еще пуще багровеет недовольный Семыкин.
– Пожалуйста, несите! Сделаем в лучшем виде!
– Почему вы не поставили моему больному подключичный катетер? – напал Семыкин на анестезиологов. – У него нет периферических вен, а надо много капать растворов.
– У нас нет свободных людей! Все заняты в операционной!
– А вы не можете поставить? Вы вот за столом сидите и ничего не делаете.
– Я, между прочим, назначения переписываю на сегодня!
– Но можно же отвлечься на пять минут и поставить катетер. Я вам больного сам лично сейчас доставлю.
– Пять минут? Каких пять минут? Вам это что, игрушки? – вскакивает анестезиолог.
– Ну, это же не так долго, правда? – старается быть ласковым Семыкин.
– Тогда идите и делайте сами!
Или приходит он к заместителю главного врача по клинико-экспертной работе больничный лист продлить, а накануне и с ней успел повздорить из-за какого-то пустяка. Заранее пришел, понимает, что могут быть последствия. Та принимает с 14–00. Семыкин к 13–00 подошел. Терпеливо ждет. Уже 14–15 на часах.
– К вам можно? – постучавшись, всунул голову в кабинет.
– Вы не видите, я занята! Закройте дверь! – отвечает зам по КЭР, и кому-то в трубку продолжает рассказывать. – Представляешь, у них скидки вчера на 30 процентов были, а я не знала! Такая досада!
Прождал Семыкин до половины четвертого, плюнул и ушел. На следующий день вызывает его эта зам по КЭР:
– Товарищ Семыкин, почему вы вовремя не подписали документы? Вчера крайний срок истек! Я что, теперь из-за вас должна идти на должностное преступление?
– Почему? – мямлит искатель правды.
– Да потому, что день в день необходимо бумаги оформлять. Теперь надо задним числом все восстанавливать.
– Я же к вам вчера приходил. Вы видели, что я заглядывал.
– И что? Я была занята! Надо было подождать!
– Я два часа ждал! У меня больные!
– Они у всех! Во сколько вы вчера от моего кабинета ушли?
– В 15–30!
– А у меня рабочий день до 17–00. Можно было успеть! Ладно, на первый раз, думаю, ограничимся выговором.
– За что?
– За позднюю подачу документов! Неужели неясно?
Возможно, Коля Семыкин и неплохой терапевт, и больных жалеет. Только со своим склочным характером ни в одном коллективе долго не продержался. Чашу терпения переполнило то, что больные на него написали коллективную жалобу. В суть никто вникать не стал. Вызвал Колю главный врач на ковер и предложил написать заявление об увольнении по собственному желанию. Семыкин потрепыхался маленько, но просьбу главврача, смиря гордыню, выполнил.
Рассказывают, что устроился он после нас в районную поликлинику и там теперь правду ищет. Его пока терпят, участковые терапевты в наше время на дороге не валяются.
Учтя горький опыт докторов Семыкина и Маслова, решил не наступать на одни и те же грабли. Лучше учиться на чужих ошибках, чем на своих. Вняв доброму совету Вити Бабушкина, в течение месяца подружился со всеми нужными людьми. И, о чудо! Получилось! Теперь ни я, ни мои пациенты не ведали забот. Нужна эндоскопия? Звонишь! О, доктор Правдин? Разумеется, сделаем. Сегодня? Постараемся! Приспичило УЗИ быстро сделать, а там очередь? Снимаешь трубку, представляешься. Все: везите больного! Гениальное – просто.
Человек ко всему, говорят, привыкает, но я не могу. Делаю, как все, но это не привычка, а необходимость. Можно и на дыбы встать, показать характер! Но кому от этого будет лучше? Уж точно не больным!
Глава 13 На отделении. Май
В начале мая в Питере сравнительно прохладно. Но я люблю это время. Тут отчетливо лето сменяет весну. В конце месяца становится довольно жарко. Сочная зелень густо обряжает деревья и широким изумрудным ковром стелится по лужайкам и клумбам. Во множестве, наливаясь золотом, расцветают одуванчики. Приступают разводить отдохнувшие за зиму царственные мосты. Запускают играющие серебром долгожданные фонтаны. Молодежь начинает принимать солнечные ванны. Возле Петропавловки и на подходящих для этого газонах все заполнено белыми телами, ловящими ультрафиолет. А в конце мая устанавливаются белые ночи – изюминка города.
Душа рвется на улицу. Желает побродить по старинным улицам, посидеть в тишине открывшихся парков, полюбоваться начавшими бороздить водную гладь невской акватории речными трамвайчиками. Душа тянется к эстетике, а тело на полном автопилоте следует в больницу № 25, в 4-е хирургическое отделение.
Май в России характеризуется обилием праздников. Многие добропорядочные граждане вырываются за город, открывая дачный сезон. Сотни и тысячи счастливых людей в чистой рабочей одежде, с рюкзаками за плечами и тележками с торчащими из них саженцами фруктовых деревьев штурмуют электрички.