Шрифт:
Необязательное предисловие от автора
Когда-то, давным-давно, когда я еще был сержантом Красной армии, я купил книгу "Мир-кольцо" Ларри Нивена. И… Тррах! Бах! Уау! Аи-и-и-и! Ду-ду-ду-ду-ду! Все пять моих чувств были травмированы одновременно. Сюжет начался с места в карьер — на второй странице появляется кукольник, на третьей кзин, на пятой они летят за инопланетным артефактом… Автор смело манипулировал неизвестными читателю сущностями, ничего не поясняя. Дальше, быстрей, вперед!
Читателю,
Поэтому и считаю свой порядок чтения этой серии идеальным. Настолько, что решил попробовать осознанно повторить, представив на суд сразу четвертое произведение из цикла "Я у мамы инженер". Нам постмодернистам так можно. Представляемой на ваш суд повести предшествует роман "Пиздец, танцуй со мной", действие которого происходит в современной Москве, и две повести о Хрельхе и мире Пич.
На мой сегодняшний взгляд, эти произведения требуют серьезной переделки — на них я учился писать. И в случае, если эта повесть найдет своего читателя, я обязательно этим займусь.
Пролог. За полтора года до событий
Проснувшись от яркого света, я с удивлением огляделся. Уснув на узком диванчике в своей холостяцкой двушке, я проснулся на мраморном полу в огромном, озаренном светом невидимых ламп зале.
"Впрочем, проснулся ли? — подумал я, оглядывая высокий сводчатый потолок и высокие витражные окна. — Больше похоже на то, что моя практика осознанных сновидений наконец-то принесла плоды и у меня получилось войти в осознанное сновидение. Осуществить первое внетелесное путешествие, так сказать".
Правда, я не помнил, чтоб занимался медитацией перед тем, как уснуть, но, в конце концов, чем кроме сна это еще могло быть? Успокоившись, оглядел себя — увы, я остался всё тем же сорокалетним неудачником-инженером в мятой китайской пижаме.
Около меня на полу сидел, так же удивленно таращась по сторонам, ранее спавший у меня в ногах котик Беляш. Заметив мой взгляд, кот пожал своими узкими плечиками, недовольно пробурчав:
— А что я? Я тоже удивился!
Ну вот — говорящий кот!
Все сомнения в том, что я нахожусь во сне, моментально пропали. Обрадованный неожиданным приключением, я более внимательно оглядел зал. Мы с котом находились возле стены в огромном зале, в центре которого в светящейся пентаграмме медленно разрастался странный объект. Больше всего он напоминал мандалу, какие рисуют из песка буддистские монахи. Множество симметричных линий складывались в фигуры разных цветов, плавно перетекая друг в друга, как в калейдоскопе.
— Это молодая вселенная. Сейчас проходит акт творения: только что случилось то, что твои ученые соплеменники потом назовут большим взрывом.
Я обернулся. По направлению к нам широкими шагами шел высокий, худой старик. И тут, как это обычно бывает во сне, я понял, кто он. Это же Господь Бог. Ну или Творец всего сущего, чтоб никого не обидеть. В Творца даже некоторые атеисты верить начинают, когда долго антропный принцип разглядывают.
Выглядел Творец как обычно. Голубоглазый старик с белоснежной бородой и в хламиде. Я наклонился, поднял кота на ручки, спросив:
— Ты видишь то же, что и я, Киса?
— Это зависит от того, что ты видишь, — огрызнулся кот.
— Ну, этого, вот… Творца мироздания.
— Этого? — кот посмотрел на старика снисходительным взглядом. Потом фыркнул. — Творец… Ну придумают же такое, — возмутился он. — Хрен какой-то бородатый. С самомнением. Творец — вот те на.
— Имей уважение, кот. Это же Творец всего сущего.
— А я, что ли, виноват, что он бородатый? — продолжал ёрничать Беляш. — Он, значится, вырастил тут бороду, как у Зизитопа, а мне об этом и слова сказать нельзя?
— Просто сбавь обороты. Мы в гостях, — сказал я коту.
Конечно, я не думал, что Творец всерьез поведется на подначки четырехлетнего котика. Не прохфессор Преображенский, чай, чтоб на говорящую скотинку обидки копить. Но, с другой стороны, если это тот Творец, что описан в Библии, — нам хана. Он за меньшее медведей детьми кормил — я об этом в его автобиографии читал.
Кот же не унимался:
— Вот кто тебя сотворил, Творец? — снисходительно проворковал Беляш, спрыгнув у меня с рук и обходя Творца по окружности.
— Никто. Я всегда был, — рассеянно ответил тот, аккуратно, чтоб не обжечься, потягивая горячий чай из блюдечка. — Я и был, и сейчас есмь, и дальше тоже буду присно и во веки веков. Бито?
— Лады, — холодно согласился кот. — А вот, скажем, можешь ли ты сотворить камень, который не сможешь поднять?
— Запросто. Я же всемогущ.
— А поднять этот камень сможешь?
— Конечно, смогу. Я же всемогущ, ёба.
— А ты противоречия тут не видишь?
— Не-а. Моя вселенная — мои правила. Что хочу, то и ворочу. Так моё всемогущество и работает.
На кота было жалко смотреть.
Творец же, щелкнув пальцами, вызвал стол, украшенный огромным, похожим на автоклав и воняющим шишками самоваром, после чего налил мне и себе по стакану горячего черного чая.
— Ты хоть понимаешь, что все это окружение творит твоё подсознание? — спросил он, сотворив нам по стулу и предложив садиться. — Я просто визуализировал привычные тебе образы, чтоб не пугать понапрасну своим величием.
— Это вы здорово придумали, — согласился я. — А можно спросить, почему я удостоен этой великой чести?
— А ты сам не замечал, что ты особенный, Алёшенька?
"Значит, всё-таки я принц, — подумал я. — Или, если принимать во внимание, кто передо мной, перепутанный в колыбельке сын божий".