Записки из подвала, или Дневник практичной женщины. Повести, рассказы, притчи
Шрифт:
Любая новизна – подарок!
В чём бы это ни проявлялось – в богатстве или бедности, в здоровье или болезни, все перемены требуют от участника событий новых решений, борьбы с самим собой или новыми обстоятельствами. Вы помните одну удивительную историю о человеке, которому врачи предсказали скорую смерть, а он вместо того, чтобы тихо и безрадостно умирать в собственной постели, отправился в путешествие на корабле, и оказалось, что врачи ошиблись лет на 20! Может быть, именно новизна была главным
Итак, я продолжаю рассуждать на эту тему. Кстати, почему актёры живут довольно долго, может быть, потому что они имеют возможность часто менять свои роли? Значит, человек, который может «организовать» себе нечто совершенно неожиданное, и есть самый богатый и самый счастливый человек в мире.
Итак, из научного зала № 3 библиотеки имени вождя я оказалась в подвале с грязным бельём, однако я остаюсь любознательной личностью, и у меня есть пространство, где я царю безраздельно – мои главные апартаменты. Я стою у гладильной доски и могу смотреть в окна, что выходят во двор, там прогуливаются обитатели нашего Дома и полицейские с собаками – охрана от террористов, ведь Дом принадлежит Еврейской общине.
Здесь я решаю судьбу вещей. Мои милые беспомощные платья и блузки, штаны и подштаники, ночные рубашки… Они взывают ко мне о помощи. Грубые равнодушные машины сдирают с них пуговицы, рвут, иногда просто разрывают в клочья, а я пытаюсь вернуть их к жизни. Если бы вещи умели говорить, они, наверно, просили бы меня: «Выпусти нас из подвала, позволь явиться к людям! Мы так хотим, чтобы нас носили! Нам вовсе не нравится лежать тут на полках без всякого движения, ведь наше назначение – охранять людей от холода и даже придавать их телам изящество и привлекательность».
О, если бы все мыслимые и немыслимые просьбы выполнялись. Как было бы здорово, если бы мы могли услышать непроизносимое. Однако я не устаю удивляться: какие странные метаморфозы происходят с платьями и юбками! Вот я держу скомканную цветную тряпку и поначалу не могу понять, что это такое. Но когда начинаю выглаживать замысловатые узоры, оказывается, в умелых руках (разумеется, это мои руки) этот кусок материи превращается в халат непривычного фасона из экзотической страны, смотрю на марку – Индонезия! А ведь это чудо можно было попросту выкинуть – приняв оригинальный орнамент за грязные несмываемые пятна… Разве не чудо – увидеть красоту там, где её никто не заметил! «Сколько причудливого гибнет на свалке истории, – думаю я, – только потому, что кому-то было лень посмотреть внимательно на вещь или на человека?!»
Как мне нравятся чудеса портновского искусства! Мне удаётся находить среди старого обшарпанного тряпья маленькие шедевры человеческой фантазии и трудолюбия – просто упиваюсь неожиданным сочетанием цветов и формой рисунка и чувствую себя охотником за прекрасным, даже если иду по улице и выхватываю внимательным взглядом нечто, потерянное случайным прохожим.
Музейное воспитание сыграло свою роль: люблю всё старинное, добротное, сделанное век назад не машиной, а руками неведомого мастера или мастерицы, которых подгоняло то же чувство прекрасного…
Когда в потоке вещей из дальних стран или от родственников наших постояльцев мне попадается модная одежда, которая никак не подходит нашим старичкам, я стараюсь отдать её молодым девчонкам, что работают в нашей столовой, и получаю истинное удовольствие
Почему-то я совершенно не завидую их молодости, а ведь многие из них ужасно хорошенькие, стройные и тоненькие, но всем им не хватает уверенности в себе, жизненного опыта, и почти все они зациклены на своих «тяжких» проблемах, маленьких ежедневных событиях, а я слушаю их взволнованный шёпот и улыбаюсь.
– Фрау Марта сказала, что суп сегодня был невкусный, ты представляешь? А фрау Эстер принесла диабетику огромный кусок торта, от которого ему стало плохо! Но ей почему-то всё сходит с рук! А меня, наверно, скоро выгонят, ты помнишь, как на меня посмотрела утром фрау Кристина? – говорит Валюша, самая молодая в нашем Доме.
Совсем недавно она училась в университете, собиралась стать программистом, но вся семья решила уехать из России – мама с сестрой в Израиль, а она с мужем в Вену, надеялись на помощь родственников, но дядя мужа наотрез отказался помогать – устраивайтесь, как знаете. Но разве это трагедия – быть молодыми и самим пробиваться в жизни? Я каждый раз пытаюсь им напомнить, что в 25 лет ничего нестрашно, ведь главное достояние – это время, а значит, всё ещё можно успеть. Главное – не впадать в уныние, не отчаиваться – нужно действовать, на то и пословица есть: «Под лежачий камень вода не течёт!» И в который раз я повторяю: всё будет хорошо, всё в вашей жизни будет просто замечательно – как будто в моём подвале происходят занятия психотерапией…
Свои беседы я веду между глажкой и беготнёй в душную вашерайку под гул постоянно работающих стиральных и сушильных машин – кругом висит бельё, и только слив для воды связывает этот ад с внешним миром… Но весь этот антураж нам не мешает, и я вижу, как светлеют лица у моих молодых товарок, мои слова, пусть ненадолго, но подбодрили их, растерянных и напуганных соотечественников, которые ехали на Запад в надежде на лёгкую и беззаботную жизнь…
Девчонки уходят, надо приниматься за груду халатов для медсестёр, иногда набирается штук 20. Предпочитаю работать быстро, соревнуюсь сама с собой. Вчера гладила халат за восемь минут, а сегодня за шесть. Если постараться, то можно довести это время до рекорда – 5 минут!
«Нет предела совершенству и скорости», – думаю я и смеюсь над собой. А вдруг кому-нибудь придёт в голову организовать конкурс гладильщиц, вот тогда и посмотрим, кто кого!
Кто бы мог подумать, что мамино воспитание мне так пригодилось в трудную минуту, вот когда я оценила её твёрдый характер, ведь это она научила меня шить и долго приучала к любому труду, причём всегда говорила, что даже самую грязную работу надо делать с удовольствием. А потом я прочитала у Станиславского его знаменитую формулу: надо сделать трудное лёгким, а лёгкое – приятным… Итак, я работаю по Станиславскому!
И всё-таки гладить стоя, даже под музыку, – довольно утомительное занятие; как бы ни были прекрасны ночные рубашки и юбки для старичков, наступает состояние, когда хочется присесть на краешек стула и открыть книжку, которую я читаю в дороге, но не тут-то было… В тот момент, когда я, будто маленький воришка, пытаюсь прочесть хотя бы одну строчку, с шумом распахивается дверь и в мой подвал врывается одна из моих начальниц – неутомимая фрау Эстер. В ней клокочет удивительная энергия бессмысленного движения: она бегает по дому целый день, как человек, который не знает, зачем и куда он бежит, но не может остановиться.