Записки командира штрафбата. Воспоминания комбата 1941–1945
Шрифт:
Иван лет в пять пошел в школу, предварительно усвоив букварь, купленный отцом. Часто Иван читал Евангелие вечерами в избе хозяев, куда набивались соседи. Так Иван запомнил почти наизусть эту святую книгу, которую, как и отец, считал сказками, не более.
В Иване проснулся математик! Он отличался в решении задач. Бежал всегда впереди класса. Окончив пятиклассную «министерскую школу» с блеском, особенно по математике, Иван стал помогать отцу зарабатывать хлеб насущный физическим трудом, по мере сил. Они очутились в селе Карбаинове, где начали было строиться, но их сбил с толку лесничий, рассказав о сибирских таежных местах, где можно строить «хоромы
Они отправились в Восточную Сибирь, побывали на знаменитой речке Бирюсинке, но, исколесив многие веси и города, вернулись на родину матери Ивана в Барнаульский уезд и остановились в волостном селе Осколкове. Здесь у выросшего уже Ивана случилась несчастная любовь — его девушка вышла замуж за другого… Ивану оставалось корпеть над задачами из высшей математики, которую преподавал ему местный учитель Горбунов. Ему было в диво, что паренек так крепко углубился в математику. В гимназию бы его, в университет! Но, увы! Дамоклов меч в виде ссылки отца висел над головой подростка — выше пяти классов учение исключено!
В 1913 году Иван Сукнев уже служит на Дальнем Востоке, на Русском острове в горной артиллерии, канониром. Умный парень, он превосходил даже офицеров по математическим наукам, но был нелюбим ими как «крамольник». Ершистый был, честь понимал.
Началась Первая мировая война. Отец в составе 1-й горно-артиллерийской батареи участвовал в боях на Кавказском фронте. Подули ветры февраля 1917-го. Сукнев становится депутатом дивизионного комитета, все солдаты — за него горой. В марте на съезде Советов Кавказского фронта отец знакомится с большевиками, вскоре стал членом РСДРП(б). Теперь все канониры были на стороне большевиков в вопросах о войне и мире, о переделе частной собственности, о земле и воле.
Но в разгар революционных событий на Кавказском фронте Ивана Сукнева свалила цинга. Товарищи отправили его в Трапезунд в лазарет, откуда отца эвакуировали на судне в Батуми, а затем отправили на родину «до выздоровления».
Сын с отцом встретились в селе Усть-Журавлихе, что на реке Чарыш. Зажили дружно, работали. Революционные события дошли и сюда. Преследуемые кулачеством, Иван с молодой женой Ириной Алексеевной (по-девичьи Захаровой, а по погибшему на фронте мужу — Знаменщиковой) уехали в Осколково.
В зиминском восстании отец руководит в Осколкове боевым районом восставших крестьян. Восстанием было охвачено пять уездов Алтайской губернии, восставших сел — под 400. В августе оно началось, но вскоре было подавлено. Две тысячи повстанцев, руководимые штабом, вырвались из окружения белых и ушли в Касмалинские леса Славгородского уезда. Сукнев руководит оперативным отделом партизанской армии Западной Сибири.
Белых разбили. Пришла Красная армия. Советская власть вступила в свои права. Иван Львович Сукнев — председатель ревкома по делам казаков в станице Антоньевке Бийского уезда. Организует из семей казаков, у которых мужчины бежали «за бугор» (из-за своих злодеяний при подавлении восстания), коммуну «Рассвет», которая стала позднее колхозом-миллионером имени Ленина. А Иван Сукнев вписан в историю этой станицы как спаситель беззащитных семей казаков… Казачек начали грабить из соседних сел те, кто на руку нечист, забирали хлеб, вещи и прочее. Отец навел порядок. Охрана у него была из двенадцати вооруженных партизан. Гонялись за бандой атамана Шишкина и другими. Это целая эпопея Гражданской войны. Она так и не закончилась…
Затем Иван Сукнев — ответственный секретарь Сычевского волостного комитета партии. Он дружит с председателем
Всегда в семье Чоботовых и Ивана Сукнева была честность во всём. Никто не нарушал заповеди Евангелия, что не вдруг встретишь ныне! Малограмотная Ирина Алексеевна — строгая, очень умная, дружелюбная с окружающими людьми, настоящая русская женщина во всей её красе. Понимала людей. Со всей округи шли женщины к ней поговорить. Наверно, от нее у меня такое качество — могу сразу определить, какой человек хороший, какой плохой.
Отец отвергал священников и церковь, однако всегда молился перед тем, как сесть за стол обедать. Я вспоминаю друзей моего отца — это были люди высокой чистоты, нравственные, только честным трудом зарабатывавшие свой кусок хлеба.
Иван Львович оставил воспоминания, дополненные мной и изложенные в рукописи «Повести трудных годин».
Себя я помню очень рано, отрывками — с трех лет. Даже родители удивлялись.
В начале 1920-х годов прокатилась волна мятежей крестьян, недовольных непосильной продразверсткой. Отец принимал активное участие в работе с населением. Но внезапно был выведен из состава партноменклатуры якобы за попустительство уполномоченным ОГПУ — расстрел без суда и следствия карателя-колчаковца. После переездов по ряду лесничеств и сел мы оказались в Бийске. Здесь отец получил должность директора лесозавода. Жили мы на улице Льва Толстого, 54.
Мне шёл шестой год. Я поступил во второй класс школы им. Достоевского. Тогда я зачитывался «Вечерами на хуторе близ Диканьки» Н. В. Гоголя до того, что боялся ночами выходить во двор… Всё прочитанное оставалось в памяти. «Муму» Тургенева, «Жилин и Костылин» Л. Толстого, рассказы М. Твена, сказки Пушкина… Тогда и позднее издавались объемистые книги — сборники по литературе, в которых печатались отрывки из русской и зарубежной классики, которые я читал от корки до корки! С ранних лет я взялся за грифельную доску и рисовал, рисовал, больше на военные темы. Потом появилась бумага и акварельные краски. Что видел, то писал или рисовал с натуры. В третьем классе, да и в последующих, я выполнял ребятам задания учителя рисования, особенно девчатам-неумехам. Учитель был доволен, и меня стали уважать школяры.
Моя матушка водила меня в Бийске в кино и драматический театр. Высокая, стройная, с тонкими чертами лица, одетая небогато, но элегантно, мама была для меня свет в окне! Хотя иногда одаривала меня под горячую руку хорошей затрещиной! Остались в памяти первые увиденные мной фильмы, особенно «Красные дьяволята». Герои этого фильма — Машка, Мишка и Джо — будённовцы. Мы с ребятней играли в «сыщики и разбойники», в «белых и красных». Последние побеждали. Я — заводила. Мы делали шашки из дерева. Уже военный из меня получался. Соседние улицы побогаче жили, а мы победнее, дети красных партизан. Мы в свою кучку, они в свою. Улица на улицу.
Отца перевели на работу председателем промартели «Да здравствует труд!». Артель снабжала город колбасами, копченостями, овощами, имела маслобойки, кондитерские цехи, хлебопекарни. Обеспечивала население гужевым транспортом, ибо автомобилей еще не было, они начали появляться в середине 1929 года.
Мы переехали с улицы Льва Толстого за реку, заняв полдома на углу переулка им. Гоголя и Луговской. Тогда я учился в четвертом классе школы им. Гоголя. Был я все время «на ходу». Все знать, все видеть, все обследовать, все испытать — моя натура, моя стихия.