Записки «лесника»
Шрифт:
«Если бы молодость знала, если бы старость могла».
Заказ
В начале восьмидесятых с дефицитной и вкусной жратвой в Москве была напряжёнка.
Всякие там заказы по предприятиям, распределение их на праздники, прочая хрень.
На Комбинате меня, молодого специалиста, прикрепили «выбивать» заказы от всяких магазинов, но максимум чего смог добиться, это палка варёной салями вкупе с банкой сайры и
А хотелось-то всем икорки, балычка, севрюжки и прочих деликатесов.
Но вот наступило Первое апреля и я, по собственной инициативе, вывесил рукописную объяву прямо на двери кабинета директора, чтобы лучше всем было видно, ага.
Список был внушительный.
Икра чёрная – 500 гр.
Балык – 2 банки.
Икра красная – 500 гр.
Севрюга г/к – 1 кг.
Осетрина г/к – 1 кг.
Шпроты – 2 банки.
Колбаса с/к – 2 палки.
Конфеты «Ассорти» – 1 коробка.
Ананас – 1 штука.
Ликёр финский – 1 бутылка.
Народ слегка прихуел… и пошёл сдавать деньги.
Первым нарисовался… директор, он принёс лавэ за себя и секретаря партийной ячейки, затем пошёл предместкома, главбух и прочие многочисленные сотрудники.
Все дружно несли деньги, хотя я и дату внизу объявления написал – 01.04.1983 года.
И что было делать? Стал принимать наличные…
Главное лица у всех сверхсерьёзные, все хвалят:
– Молодец – выбил такой дефицит, – а про первое апреля – ни гу-гу…
Сперва думал, что меня тоже решили разыграть, потом понял – народ банально хотел «жить долго и жрать вкусно», как говаривал следователь Лахновский из фильма «Вечный зов».
К вечерку набралась очень приличная сумма, а народ уже напрягает:
– Когда икорку-то привезут, а?
Директор вызывает своего водилу и на чёрной служебной волжанке собирается послать меня забирать заказ и выдать его народу на-гора, как Стаханов уголь.
Тут меня менжа окончательно пробила, и я всё рассказал директору.
Пригорюнился он неслабо – ведь его супруга уже и гостей пригласила под этот праздничный бенефис морепродуктов.
Поначалу он хотел оставить меня без премии и пропесочить на собрание до предстательной железы, но потом пожалел.
Ведь он тоже болел за «Спартак», а я ему сливал перманентно страшный инсайд, которым со мной делился сосед Иван Алексеевич Варламов – второй тренер при Бескове.
Директор собрал всю пиздобратию у себя и сказал:
– Андрюшка просто пошутил, всех с первым апреля.
Народ сначала посерел в лицах, потом все стали дружно ржать, а я – возвращать людям деньги.
Вот что значит чёрная икорка с севрюжкой и желание отведать сих благ по государственным расценкам.
С тех пор я ещё больше полюбил День Смеха, а заказ позже, но всё-таки «выбил».
Будапешт два
Была такая организация – ЦК профсоюзов. Она ведала туристическими поездками в разные страны.
В середине восьмидесятых поехал я первый раз за рубеж – тут же в Венгрию.
Две инструкторши из этого самого ЦК профсоюзов, по случайному стечению обстоятельств, родились со мной в один день – 25 августа.
И была у них такая необъяснимая фишка, что всех, кто родился с ними в один день, они отправляли в классные зарубежные турпоездки.
А в те времена попасть туда, будучи не комсомольцем или коммунякой, было малореально.
Но мне повезло, и славные девахи оформили меня на раз.
Но этого было мало – нужна была характеристика, заверенная в райкоме.
Директор нашего комбината во мне души не чаял.
Звал меня Андрюшка и всячески поощрял – то чирик премии подкинет, то работу блатную организует.
Его любовницей и по совместительству секретарём партийной организации была милейшая тётка лет под пятьдесят.
Меня она кликала как Андрюшенька и также баловала премиями и прогрессивками.
Директор сильно переживал за «Спартак», а я жил в доме на Егерской, где проживало тогда шесть игроков московского Спартака.
Всё, что творилось в команде Бескова, знал практически из первых рук.
Надо ли говорить, что я долго просиживал в его кабинете, где мы буквально часами обсуждали примерно то, о чём сейчас перетирают болельщики в Интернете – ни о чём, ага!
Ольга Ивановна, так звали парторгшу, также принимала участие в наших с ним тёрках за «Спартак».
Но ограничивалась она словами:
– Василий Васильевич, нам пора обсудить кандидатуры на квартальную премию – а ты, Андрюшенька – пшёл работать!
И ласковым подзатыльником гнала меня из директорского кабинета.
Так что с характеристикой всё прошло чики-поки и меня включили в поездку.
Инструкторши были рады, а я то как рад!
Одна была брюнетка, другая блондинка.
И пошли мы с ними в «Прагу» на Арбат отмечать это дело.
Стол был организован на уровне – икорка, рыбка, шампусик – как в лучших домах, включая цыплёнка-табака.
Всё свежак, благо знал уже тогда и поваров и халдеев «Праги».
Хаты-то ремонтировать надо было всем!
Славные девахи были одна слаще другой, хоть и старше меня.