Записки метеоролога
Шрифт:
– Кто ты такой? Какая у тебя специальность? Знаешь ли ты устройство телевизора и умеешь ли ты его ремонтировать?
Иван Александрович отвечает:
– А зачем мне всё это знать? Я приду к клиенту и скажу ему, чтобы он доставил телевизор в ателье и возьму за это с него 3 рубля.
Заведующий подивился столь странному представлению о работе техника по ремонту телевизора. Иван Александрович рассказал ему о визите техника, который не снял даже заднюю стенку телевизора и не заглянул внутрь, а действовал точно так же, как он сейчас предлагал заведующему. Заведующий был сильно озадачен.
И.А. Смирнов любил
Будучи человеком новым в Сыктывкаре, я ещё не знал ни дорог в лес, ни мест, где можно было набрать лесных даров. Поэтому однажды во время интересного его рассказа я ему говорю:
– Иван Александрович, сделал бы мне провозную в лес! Он вообще-то пообещал взять меня с собой и показать окрестные леса. Но всё как-то не получалось. То он говорил, что в лес он ездит на велосипеде, а у меня его нет и как
же он меня возьмёт.
Жил он недалеко от «Шанхая», где я проживал. У него был свой крепкий, деревянный, рубленный дом. Нам удобно было с ним состыковаться для поездки в лес. Более того, я ему говорил, что мне сосед может одолжить велосипед. Тогда он говорит:
– А вдруг в лесу ничего не окажется! Как я буду тогда выглядеть.
Я понял, что с ним кашу не сваришь. Есть люди, которые не любят ходить в лес с кем-либо. А может быть он не хотел посвящать меня в свои лесные секреты – в свои заветные места. Кто его знает?
Первое моё знакомство с северным лесом – тайгой – произошло без участия И.А. Смирнова. Однажды, придя утром на работу, старший инженер АМСГ З.С. Комлина сказала:
– Нынче на болотах большой урожай клюквы. Кто желает сходить на болото за клюквой, организуем культпоход для всех желающих и свободных от смен сотрудников. Через два дня, как условились, рано утром мы, человек
5 или 7, отправились на теплоходе до пристани Седкыркэщ. Я уже был наслышан о том, что в районе Седкыркэща большие клюквенные болота.
Но З.С. Комлина на них нас не повела. Мы сошли с теплохода, миновали посёлок Седкыркэщ, вышли на дорогу и пошли по ней в сторону Озёла. Дорога шла по сосновому бору-беломошнику. Слева от дороги, в нескольких сотнях метров от неё, за деревьями тянулось то самое большое болото, которое не просматривалось из-за леса.
Шли мы минут 40–50, прошли мостик через пересохший ручей из-за дефицита осадков в это лето. Пройдя ещё метров 200–300, мы свернули направо и стали продираться через густой мелкий березняк и кустарник. Так шли мы несколько минут, пока местность не пошла на понижение и впереди не появился просвет.
Скоро мы вышли к довольно широкому болотцу овальной формы, окружённому со всех сторон лесом. Это было то самое болотце, куда хотела привести нас З.С. Комлина. Мы спустились к болоту, оно по краям было заросшим травой и мелким кустарником, раздвинув которые, мы увидели лежащую на мху клюкву. Её было много, как говорят, усыпано.
Ближе к середине болота клюква была крупнее, но утром её было плохо видно, так как она скрывалась во мху. Когда стало светлей и поднялось повыше солнце, клюква как бы стала выходить из-под мха, и её тоже оказалось много.
Все мы рассыпались по болоту и принялись за сбор ягод. Часа через два некоторые женщины набрали по полному ведру. Я, в отличие от них и своей супруги, собирал клюкву с гораздо меньшей производительностью, но и то через три часа моё ведро наполнилось. Клюквы хватило всем. Довольные и возбуждённые мы возвращались из леса. Так началось наше освоение окрестностей г. Сыктывкара.
На следующий год подошло время сбора клюквы, но почему-то никто из наших коллег и знакомых не знал, уродилась ли она в этом году. Как-то после работы в ночную смену, после которой мы два дня отдыхали, мне и говорит З.С. Комлина:
–
Не хочешь ли сходить на разведку на болотце, где
были
в
прошлом
году?
Я ответил, что схожу туда, только не надеюсь, что найду ли я его. На следующий день первым теплоходом я отправился в Седкыркэщ. Мне казалось, что дорогу к болотцу я запомнил хорошо. Без проблем я дошёл до того самого мостика через высохший ручей, но нынче он широкой струёй журчал под мостом, вытекая из болота, на котором, видимо, было много воды. Я прошёл дальше моста несколько сот метров, свернул направо и пошёл через березняк, как мне казалось, в сторону болотца. Пройдя некоторое время, я уже предполагал, что вот-вот появится просвет в березняке. Но его не было. Я продолжил поиск болотца и, действительно, впереди увидел просвет. Я ускорил шаг, дошёл до просвета и вышел из березняка. Каково же было моё удивление, когда я вместо того, чтобы увидеть то самое болотце, увидел дорогу и мостик через ручей. Одним словом, я крутанулся.
Ну, думаю: попробую ещё раз зайти, буду повнимательней, чтобы ещё раз не крутануться. Но у меня не было с собой компаса, и дело ещё усложнялось тем, что была плотная облачность и нигде не проглядывало солнце, по которому можно было сориентироваться. В общем, как я ни старался, всё равно и второй раз крутанулся. В третий раз я не стал испытывать судьбу. На всю последующую жизнь я сделал вывод, что в лес без компаса ходить нельзя, даже в очень знакомый.
Но мне нужно было получить хоть какую-то информацию о наличии клюквы: всё же есть она или нет? Поэтому я направился на большое болото, благо оно находилось недалеко. Когда я приблизился к болоту, то стал искать место, где на него можно зайти, так как на нём было много воды. Вообще-то в таких случаях на болото в одиночку не ходят, но так уж получилось, что я был один. Поэтому свои попытки я продолжал. В одном месте я попытался зайти на болото, но оно стало колыхаться. Пришлось из него ретироваться и поискать другое место. В конце концов мне это удалось, и я даже нашёл немного клюквы. Но всё же её было мало.
Я вышел из болота и направился по тропе в сторону дороги, ведущей на пристань. Когда я ещё шёл по тропе, меня нагнали два мужика, с которыми на ходу удалось переброситься несколькими словами, из которых я узнал, что они тоже ходили на болото, но клюквы нынче мало, зато воды на болоте много и ходить тяжело.
Седкыркэщ был известен не только клюквенными болотами, но и сосновыми борами-беломошниками, где водились белые грибы, боровые. Тот год был урожайным на белые грибы. И мы вчетвером на неделе в надежде, что грибы отрастут, после паломничества за ними всего города в выходной день, отправились в Седкыркэщ за грибами.