Записки министра
Шрифт:
Удельный вес кредитов не изменился, но структура вложений по отраслям перестроилась в пользу тяжелой промышленности. Переход на карточное снабжение населения и сокращение ассортимента товаров ширпотреба заставили Госбанк с конца 1943 года предоставлять кредиты на сроки, которые не дифференцировались по разным видам продукции, как раньше, а устанавливались в среднем, исходя из плановых норм. Что касается внешней торговли, то здесь дело обстояло несколько иначе. Экспорт и импорт временно утратили былую надежность. Разве можно было, например, точно сказать, когда будет вывезено намеченное согласно договору, допустим, в Афганистан? А когда придут корабли союзников в Мурманск или Архангельск с партией грузов? Тоже неясно. Выросли накладные расходы и ставки по морскому фрахту. И в результате внешнеторговые организации обросли долгами. К концу 1945 года за ними числилось долгов свыше чем на 1,33 миллиарда рублей.
С освобождением занятых врагом территорий широким потоком хлынули за армией штатские
12
На мой взгляд, именно при исчислении этих цифр мы наделали тогда больше всего ошибок, хотя некоторые товарищи со мной не согласны.
Развивая вкладные операции, Госбанк ввел единую сберкнижку, по которой каждый военнослужащий мог получить свои деньги в любом месте, где имелось банковское учреждение. Это причиняло некоторые неудобства, зато с одобрением было встречено вкладчиками. Сложнее было с расчетами за товары, отгруженные либо еще до войны, либо из тыловой зоны в район боевых действий и наоборот. Некоторые предприятия получали товары без платежных документов.
Материальные ценности эвакуировались сплошь и рядом без выписки из расчетных документов, ибо заниматься этим подчас было некогда. По дороге грузы порой переадресовывались: то, что ехало в Челябинск, попадало в Вологду; предназначенное для Перми оказывалось в Ташкенте и т. п. На складах Саратова и Горького скопились товары, по которым не были известны ни поставщики, ни покупатели. А как поступить с выручкой за продукцию, предназначавшуюся, допустим, Криворожскому комбинату, если линия фронта сместилась с Украины к Сталинграду? Такие финансовые средства зачислялись на особые счета и передавались в распоряжение соответствующих наркоматов или кооперативных центров.
А вот один из эпизодов, характеризующий обстановку первого периода войны. 16 октября 1941 года в 14 часов состоялось заседание Совнаркома СССР, длившееся недолго. Была дана директива до 19 часов того же дня всем наркоматам выехать из столицы и начать нормальную работу в других городах. Мы тотчас разошлись выполнять указание.
Филиал Наркомфина СССР с июля 1941 года действовал в Казани. Там находилось более половины сотрудников нашего центрального аппарата.
Теперь встал вопрос об эвакуации остальных лиц, а также огромного архива. Тот же вопрос стоял перед другими наркоматами. Решено было все ненужные бумаги сжечь. И над Москвой поднялись в разных местах пепел и густой дым. Необходимая документация вывозилась по месту назначения. В Москве остались два моих заместителя: один — для связи, другой — для окончательной ликвидации бросового имущества и документов. Сев в легковую автомашину, я решил перед отъездом в Казань заехать в котельную одной из фабрик, где сжигались наши бумаги. Хорошо, что я это сделал. Первым же человеком, на которого я там наткнулся, был начальник одного из отделов наркомата, а рядом с ним лежал запломбированный пакет с некоторыми секретными и очень нужными документами. Помощь, можно сказать, подоспела возремя…
В конце 1942 года была ликвидирована так называемая взаимная задолженность предприятий. Им зачли обоюдные претензии, подытожив сальдо задолженности. Структура платежного оборота изменилась. В 1940 году в постоянно действующий зачет было внесено 5,8 миллиарда рублей, а в 1945 году — 8,5 миллиарда. В те же годы чековые расчеты составили соответственно 2,1 миллиарда и 3 миллиарда рублей. Цифры аккредитивов или особых счетов, наоборот, упали с 4,2 миллиарда до 2,3 миллиарда; акцептных расчетов — с 43,2 миллиарда до 42,3 миллиарда. Быстро росли бюро взаимных расчетов. До войны их было чуть более шестидесяти, а к концу войны их число перевалило за полторы сотни. Дважды в год приходилось проводить разовые отраслевые зачеты, особенно внимательно — в тяжелой промышленности. До 1943 года сохранялась масса просроченных платежей. А ведь объем финансирования не стоял на месте. Так, Промбанк в 1942 году мобилизовал внутренних ресурсов на капитальные вложения в сумме свыше 1,5 миллиарда рублей, а в 1944 году — уже более 2,5 миллиарда рублей. Сеть учреждений по долгосрочным вложениям заметно расширилась.
Определенные сложности испытывали мы в связи с частичной эвакуацией Монетного двора. Как известно, перед войной в СССР стало 16 союзных республик. Но на монете чекана 1937 года и позднее число витков ленты на колосьях Государственного герба СССР, обозначавших республики, вместе с нижней перевязью оставалось вплоть до 1946 года одиннадцать, так как в период войны не было подходящих условий для обновления штемпеля. Иногда вообще не удавалось осуществить чеканку. Так, совсем нет бронзовой монеты за 1942 и 1944 годы, чрезвычайно мало никелевой монеты 1942 года. В Совнаркоме СССР не раз поднимался в то время вопрос о несоответствии монетного образца административно-политическому делению страны. Однако дальше разговоров дело не шло. Как-то в разгар войны состоялся обмен мнениями по этому поводу у И. В. Сталина. Отвечая на предложение изменить штемпель, В. М. Молотов сказал, что нет смысла; только после войны будет окончательно ясно, сколько у нас союзных республик. Кто-то негодующе воскликнул:
— Вы полагаете, что мы можем их частично потерять?
Сталин, вмешавшись, заметил с улыбкой:
— Давайте не будем сейчас гадать, жизнь сама покажет, какой образец понадобится.
Действительно, в 1948 году мы отчеканили монеты с 16-ленточными витками. Что касается денежной реформы 1947 года, о которой я расскажу ниже, то монета, датированная этим годом, не была выпущена в обращение.
Но все эти перипетии были мелкими по сравнению с теми хлопотами, которые мы испытали в связи с выпуском фашистами на оккупированной ими территории фальшивых советских денег.
Трудно удержаться, чтобы не провести параллель с положением капиталистических военных финансов. Война существенно влияет на капиталистическое хозяйство. Вот, например, Соединенные Штаты Америки. Их правительство и во время войны, и после нее, наученное горьким опытом, постоянно старалось использовать методы «государственного регулирования» экономики. Этот способ «изобрел» один из столпов современной буржуазной политэкономии — Джон Мейнард Кейнс. [13]
США не остались в стороне от влияния кейнсианства и тоже постарались существенно увеличить «денежную массу». Однако отсюда лишь шаг до инфляции. Доллар медленно, но неуклонно начал терять былую международную ценность и испытывать шатание. Расходная часть бюджетов все время превышала доходную. Можно, конечно, повысить банковскую учетную ставку. Быстро выяснилось, что это палка о двух концах. Рост процентов под кредиты вызывает спад деловой активности. А другого тормоза против инфляции найти не удалось. Дефицит американского бюджета год от года становился все более устрашающим. Рынок ценных бумаг непрерывно слабел. Некоторые результаты мог бы принести отказ от курса на агрессивную политику. Между тем США интенсивно участвуют во все новых и новых военных авантюрах и организуют их.
13
Сначала он пропагандировал свои идеи через «Экономический журнал», редактором которого являлся, и с кафедры Кембриджского университета. В конце 20-х годов Кейнс смог проверить некоторые свои теории на практике, войдя в британскую государственную комиссию по развитию финансов. В 1941 году он стал одним из директоров Английского банка, а под конец войны как эксперт представлял британские интересы на различных конференциях. Свою концепцию Кейнс наиболее полно изложил в книге «Общая теория занятости, процента и денег» (1936 г.), где воспевал государственно-монополистическое вмешательство, которое должно прийти на смену «саморегулированию» капиталистической экономики и спасти ее от краха. Это спасение Кейнс видел в расширении непроизводительного потребления, финансируемого государственным кредитом при непрерывном росте частных капиталовложений. Чтобы сделать их рентабельными, апологет «трансформированного капитализма» призывал лимитировать реальную зарплату трудящихся и снижать норму ссудного процента.
Совершается научно-техническая революция. Производительные силы растут невиданными темпами. Самое производство приобретает в этих условиях все более общественный характер. Получаемые же от него доходы реинвестируются в буржуазных странах преимущественно не на расширенное воспроизводство во имя справедливого и рационального распределения продукции, а на получение прибылей. Противоречие между производством и потреблением, о котором писал еще К. Маркс, возрастает до ни с чем не сравнимых размеров. Попытки путем реформ избавиться от внутренних, коренных противоречий капиталистического строя — обреченная затея. И как раз вторая мировая война выступила мощным ускорителем этого процесса. История еще раз наглядно продемонстрировала, что буржуазная экономика не может набежать кризисов, в том числе финансовых.
Те, кто в погонах
Финанснсты Вооруженных Сил носили в годы войны на петлицах эмблему — серебристую звезду меж двух пучков колосьев. Эти люди ведали темп большими средствами, которые волею партии и народа постоянно выделялись из бюджета страны на финансовое обеспечение Вооруженных Сил.
Еще в 1940 году было образовано финансовое управление при Наркомате обороны, возглавленное генерал-лейтенантом интендантской службы Я. А. Хотенко.