Записки младшего научного сотрудника (сборник)
Шрифт:
— Не имеет значения. Раз вы не здесь живете, это делается по другой форме. Нужно писать заявление на бланке.
— А где же взять бланк? — совсем растерявшись, спросил я.
— Сейчас принесу. Ездят всякие, отрывают людей от дела!
И она ушла, оскорбленная в лучших чувствах. Пока ее не было, я успел познакомиться со многими жильцами. Потом девушка принесла бланк, я его аккуратно заполнил, свернул трубочкой и просунул обратно сквозь сетку.
— Скоро будет эксперт, — заявила девушка. — Номер вашего заказа 315.
Я лег на пол и свернулся калачиком. Эксперт, действительно, пришел скоро. Он беспокойно побегал по площадке, ощупал сетку и сказал, что неисправность налицо.
— Будем составлять акт, — произнес он. — Таков порядок!
И мы быстренько составили акт. Эксперт его подписал и просунул мне, чтобы я тоже расписался.
— Теперь все в порядке, — сказал он и собрался уходить.
— А я? — спросил я.
— Обычным путем! Обычным путем! — прокричал он, удаляясь.
Потом снова пришла девушка с конторской книгой. Она подшила акт к соответствующей странице конторской книги и внесла мою фамилию.
— В течение дня будет мастер, — объявила она. — Никуда не отлучайтесь!
Мастер пришел к вечеру. Он был хмур и неразговорчив.
— На который этаж едешь? — спросил он.
— На первый.
— Мог бы пешком спуститься, не барин, — строго заметил мастер. — На кнопку нажимал?
— Нажимал.
— А на другие?
— На все нажимал.
— А на две сразу нажимал?
— Нет.
— Вот видишь! А вызываешь мастера! Попробуй-ка понажимай!
Я стал нажимать на две кнопки в различных сочетаниях. Когда я все перепробовал, мастер почесал затылок и сказал, что он не знает теперь, что делать.
— А давай-ка на все сразу! — вдруг озарившись, придумал он.
Я сказал, что у меня не хватит пальцев.
— А ты носом, — посоветовал мастер.
Приловчившись, я нажал двенадцать кнопок. Лифт задрожал, видимо, удивляясь такому требованию, а потом, подумав, переехал вниз и остановился между пятым и шестым этажами. Мастер перебежал туда, очень довольный. Он совсем вошел в азарт.
— Можно на восемь кнопок! Или на девять! — кричал он. — Понимаешь? Главное — это угадать комбинацию. Как в «Спортлото».
Ну, в «Спортлото» я играл. Я прикинул количество комбинаций и сообщил мастеру. Мастер ответил, что другого способа нет, потому что механизм лифта опечатан после ремонта заводской бригадой.
Делать было нечего. Мы стали играть. Надо сказать, что некоторые комбинации давали удивительный эффект. Лифт возил меня туда-сюда, но все время чуточку недоезжал или переезжал. Мастер совсем замотался, бегая за мной. Присоединились и некоторые жильцы, которые подсказывали счастливые номера. Наконец какой-то мальчик угадал. Меня вынесли из лифта с опухшим от надавливания на кнопки носом.
— Творческая у вас профессия, — сказал я мастеру. — Все время что-то приходится придумывать.
— Да, — сказал он, вытирая лоб кепкой. — Беготни только многовато… Подпишите квитанцию. Кстати, с вас причитается.
И я заплатил ему за честную и добросовестную работу.
Развод
Рыбаков решил развестись.
Вообще это делается очень просто. Было бы желание. Подаешь заявление, вносишь определенную сумму, и привет! Но Рыбаков интеллигент и, кроме того, научный работник. Он ко всему подходит творчески. Поэтому он начал с прецедента.
— Петя, ты никогда не разводился? — спросил он как бы между прочим.
— Нет, — сказал я.
— Жаль, — вздохнул Рыбаков и снова углубился в свои приборы.
— А что? — заинтересовался я. — Если тебе очень нужно, то я могу попробовать. А потом расскажу.
— Мне нужно срочно, — сказал Рыбаков и с ненавистью посмотрел на портрет киноактрисы Чурсиной над моим столом. Видно, ему очень надоели женщины.
И он постепенно начал рассказывать. Главное — это его не спугнуть. Рыбаков очень обстоятельный человек. Всякие подробности, сопутствующие излагаемой информации, он включает в текст. Получается примерно следующее:
— Ты когда-нибудь видел подвесной мотор «Волна»? Я его купил этим летом и привез к дядьке. Дядька у меня в Белоруссии, у него три сына. Между прочим, охотники. Как-то раз мы с ними ходили на кабана…
Далее пошел рассказ про кабана, который я опускаю. К разводу он не имеет никакого отношения. В самом конце истории про кабана впервые промелькнуло слово «жена». Я стал слушать внимательнее.
Но Рыбаков опять свернул на какие-то мер[cedilla]жи и донки, которые нужно ставить, оказывается, с умом. Он мне все про них рассказал. Развод окончательно затерялся во всех этих рыболовных снастях.
— Слушай, Саша, — сказал я, когда до конца работы остался час. — Давай переходи к разводу. А то я домой уйду.
— К какому разводу? — удивился Рыбаков. Но тут же вспомнил и помрачнел. — Так просто непонятно будет. Одним словом, решил развестись.
— Ты жену предупредил? — спросил я.
— Нет, — сказал Рыбаков. — Я решил сначала статистику навести.
— Так ты ей скажи, не теряй времени. Чем раньше скажешь, тем раньше разведешься.
— А как сказать-то? — уныло спросил Рыбаков.
— А как мне говорил, — посоветовал я.
Рыбаков задумался и думал до конца рабочего дня. Потом он надвинул шляпу на очки, что-то пробормотал и пошел домой. А я с интересом стал ждать, чем это дело кончится.
— Ты знаешь, ни черта не получилось, — сообщил Рыбаков утром.
— Почему? — удивился я. — Ты ей про мотор сказал?
— Сказал.
— А про кабана?
— И про кабана.
— Ничего не понимаю! А про донки, мережки, мормышки?
— Нет, про мормышки я не успел, — сказал Рыбаков. — Она в ванную ушла.