Записки натуралиста
Шрифт:
ПРЕСТУПЛЕНИЕ
Кажется, чего проще — достать птенцов белого аиста! Ведь это одна из обыкновеннейших, а местами и многочисленных птиц западных и юго-западных областей нашей Родины. Вы только побывайте на Украине, и сами убедитесь в правильности моих слов.
Вот перед вами украинская деревенька с ее садиками, хатками, с ее чистотой и уютом. В жаркий полдень вы идете вдоль ее улиц. По сторонам сквозь листву деревьев белеют постройки, рдеет на солнце черешня, а на огромном гнезде, выстроенном на соломенной
Как деревенская ласточка-касатка, как сизый голубь, белый аист с незапамятных времен стал спутником человека. Для своих гнезд они особенно охотно используют крыши украинских хаток и поселяются не только в маленьких деревеньках, но часто и на окраине большого города. В июне и июле они бывают заняты аистятами.
Да, белый аист почти домашняя птица. Но попробуйте достать хоть одного птенца, и вы столкнетесь с невероятными трудностями. Ни один хозяин не позволит вам потревожить аиста, воспользоваться его птенцами. Он вам охотно продаст гуся, курицу, любую домашнюю птицу, но только не аиста. Аист пользуется исключительной любовью и покровительством.
Мне хочется рассказать об одном проступке, который я совершил лет сорок тому назад. Из гнезда аиста, устроенного на хате, я без разрешения хозяина вынул четырех птенцов. Как просто это сделать сейчас! Достаточно обратиться к председателю сельсовета, объяснить ему, для чего нужны аистята, и, конечно, все будет улажено тихо и без всяких историй. Тогда же я столкнулся с непреодолимым препятствием. Мое твердое убеждение, что дикая птица аист — не частная собственность, побудило меня нарушить общеизвестные правила. Однако расскажу все по порядку.
В том году мне было необходимо достать для зоопарка четырех молодых аистов, и я, проводя каникулы на Украине, решил взять их из гнезда, как только они несколько подрастут и окрепнут.
Был у меня в то время один знакомый — замечательный дед: высокий, стройный и седой как лунь В своей семье и среди односельчан он пользовался большим авторитетом. К нему я и решил обратиться за помощью. Однажды вечером, когда мы сидели с ним на завалинке и болтали о разных вещах, я решительно приступил к делу.
— Дедушка, говорят, у вашей дочки в Поповке на крыше гнездятся аисты? — спросил я.
— Гнездятся, очень давно гнездятся — наверное, лет пятнадцать, как они это гнездо свили, — ответил старик.
А нельзя ли, дедушка, как-нибудь достать из гнезда птенцов? Вы ведь знаете, что я собираю здесь всяких птиц для Москвы, а аистов у меня нет, они же мне, ну, просто необходимы.
— Да ведь они не мои, а дочкины. Как достанешь?
— Вот я и хочу, дедушка, попросить, чтобы вы об этом с дочкой поговорили. Я ведь человек чужой, мне неудобно, а вы свой — она, наверное, согласится. Я же охотно заплачу за них что следует.
— Поговорить-то
— Всякую, дедушка, птицу обижать жалко, я сам это ребятам говорю, но когда это необходимо, то чем же аист от других птиц отличается? Я сам видел, как аист в своем же дворе цыплят ловит. Почему же вы его так бережете? Ведь сыч, которого вы так не любите, куда полезнее аиста.
— Верно это, только для нас аист — птица особая — нельзя ее забижать, беды можно наделать.
— Но вы, дедушка, все-таки с дочкой поговорите, я вас очень прошу убедить ее, что ничего страшного нет аиста продать.
— Ладно, поговорю, только убеждать не стану, — ответил дед. — У нее своя голова есть, пусть сама и решает.
На этом наш разговор закончился, и я, простившись со стариком и обещав ему заехать на днях, отправился домой.
Прошло условленное время. Я вновь заглянул к своему знакомому, но без слов, по одному взгляду, понял, что из моей затеи ничего не вышло. Как ни велик был авторитет деда в семье, на этот раз он потерпел поражение. Он ничего не добился, и, по его словам, получилась одна неприятность. Дочка наотрез отказалась продать аистят и велела передать мне, что москвичу нехорошо сбивать с толку честного старого человека.
Не зная, что предпринять дальше, я приуныл.
— Поезжайте в Лисички, — сказал мне в утешение дед. — Там живет одна вдова, она шибко жадна на деньги и, может быть, согласиться продать аистов. Они у нее на сарае гнездятся.
На другой день я был в Лисичках.
— Тетка, у тебя яички продажные есть? — спросил я женщину, стиравшую белье под навесом, на крыше которого помещалось гнездо с пятью крупными аистами.
— Есть. Сколько тебе?
— Да мне немного, с десяток.
— Десяток… — разочарованно протянула она. — Возьми сотню, мне деньги нужны, дешево отдам.
— Сотню мне не надо.
— А не надо, так и совсем не продам, — отрезала она и вновь уткнулась в корыто.
— Послушай, тетка, хочешь я тебе за четыре сотни яиц заплачу, а вместо яиц ты мне отдай четырех вот этих аистят, — кивнул я головой на гнездо аиста.
Я был уверен, что значительная сумма денег и мой подход возымеют действие, и ждал соответствующего эффекта. Но эффект получился совершенно противоположный.
Женщина выпрямилась над корытом и окинула меня уничтожающим взглядом.
— Ты что, сдурел, что ли! — бесцеремонно оборвала она. За этим последовал взрыв гнева. Но я не стал выслушивать направленных по моему адресу выкриков и поспешил убраться от раздраженной владелицы аистов.
Я также был раздосадован и всячески старался себя успокоить. «Какое мне дело, — думал я, — до сварливой бабы и до всей ее ругани». Но, представьте себе, я и в этом ошибся. Баба оказалась чрезвычайно вредной и, широко распустив слух о моих намерениях, поставила меня в крайне затруднительное положение.