Записки (ноябрь 1916 года - ноябрь 1920 года)
Шрифт:
Путь до Сала был, наконец, исправлен и поезд мой удалось продвинуть до самой переправы. Большой железнодорожный мост через Сал был взорван и для починки его требовалось не менее 2-2,5 недель; между тем, по мере продвижения армии вперед подвоз и эвакуация раненых делались все затруднительнее. Однажды ко мне явился молодой офицер-артиллерист полковник Ильинский, предложивший мне устроить подвоз по железной дороге с помощью конной тяги. Весь подвижный состав был красными угнан, но на некоторых станциях и разъездах имелись отдельные платформы.
Назначив в распоряжение Ильинского несколько казаков моего конвоя и предоставив ему пленных красноармейцев и обозных лошадей, я поручил ему наладить подвоз конной тягой к северу от станции Ремонтная. Ильинский блестяще справился
Оставив поезд у реки Сала, я автомобилем в сопровождении полковника Кусонского, начальника оперативного отделения полковника фон-Лампе и одного офицера службы связи выехал в Котельниково. На всем пятидесятиверстном пути мы не встретили ни одного жилья. Безлюдная, покрытая ковылем, местами солончаковая степь, была совершенно пустынна. Красные кирпичные маленькие здания полустанков одиноко стояли в степи. За весь путь мы встретили лишь медленно тянувшийся, запряженный верблюдами арбяной транспорт с ранеными. Убийственно медленно тянулись сотни верст скрипучие арбы; укрывши головы от палящего зноя, лежали несчастные страдальцы.
В Котельниково находился штаб генерала Шатилова. По аппарату генерал Юзефович сообщил мне, что все просьбы его о присылке пехоты оставляются ставкой без ответа; ныне генерал Романовский запрашивает его, какие части конницы мог бы я выдвинуть на добровольческий фронт взамен пластунов, в случае присылки их мне. Я поручил генералу Юзефовичу вызвать генерала Романовского к аппарату, детально осветить ему обстановку и вновь настаивать на выполнении данного мне Главнокомандующим обещания: присылки пластунов и усиления меня артиллерией, без чего я не мог рассчитывать на успех. Со своей стороны я телеграфировал начальнику штаба Главнокомандующего:
"Я прибыл сюда в момент, когда наше выступление начало захлебываться. Утомление людей и лошадей чрезвычайное, вследствие растяжки при беспрерывном двенадцатидневном преследовании и значительных потерь. Боевой состав частей ничтожен. Во всем 2-ом Кубанском корпусе около 1500 шашек. В остальных корпусах немногим лучше, 6-ой пехотной дивизии нет. Десять дней части не получают хлеба.
Местных средств нет, противник, уходя, все уничтожает. По мере продвижения к Царицыну сопротивление противника увеличивается, - красные цепляются за каждый рубеж. Сегодня у противника обнаружена тяжелая 42-хлинейная батарея. Позиции у Челекова и хутора Жутов укреплены и прикрыты проволокой. По данным разведки Царицын сильно укреплен. По овладении армией рубежа Есауловского Аксая, корпусам приказано закрепить его и наладить тыл, без чего дальнейшее движение невозможно.
Необходимо напрячь все силы для оборудования тыла. Ходатайства мои о сформировании при армии управления, заведующего передвижением войск, с подчинением ему этапно-транспортной и автомобильной части, ставка оставляла без ответа. Что касается сил и средств, необходимых для нанесения решительного удара, то не только я ничего не могу отсюда передать на другой фронт, но доколе не получу всего, что требуется, не двинусь вперед ни на один шаг, несмотря на все приказания".
Генерал Юзефович говорил с начальником штаба главнокомандующего и определенного ответа не добился. Последний обещал доложить Главнокомандующему и переговорить с генералом Май-Маевским.
21-го мая генерал Романовский телеграфировал генералу Юзефовичу:
"Из моего разговора с командармдобр (Командующий Добровольческой армией)
выяснилось, что 7-я дивизия из-за отсутствия обозов не боеспособна и не может быть выдвинута на фронт. Поэтому Главком не находит возможным передать в вашу армию пластунскую бригаду, составляющую половину всей пехоты Добрармии, впредь до окончания формирования 7-ой дивизии. Стрелковый полк 1-ой конной дивизии и часть танков вам будут переданы.
Екатеринодар 21 мая. Нр 07607. Романовский".
7-я пехотная дивизия формировалась в районе Ростова из частей, отошедших после занятия красными Одессы в Румынию и оттуда перевезенных в Новороссийск и Ростов.
Части эти отступлением от Одессы и тяжелыми условиями интернирования в Румынии были совершенно расстроены и на быстрое приведение их в боеспособность рассчитывать было трудно, 1-й стрелковый полк после тяжелых боев в Дагестане насчитывал всего несколько сот штыков и впредь до укомплектования боевой силы не представлял. Таким образом обещанная мне Главнокомандующим присылка пехоты, на чем я строил расчет всей операции, не осуществлялась. Что касается танков, то обещание их прислать практического значения не имело. Мост через Саль мог быть готов не ранее как через две недели и подвезти танки к фронту было невозможно.
Между тем части 1-го корпуса под давлением превосходящих сил противника вынуждены были отойти к переправам. Дабы подтолкнуть истомленные части, я решил использовать свой резерв и приказал генералу Шатилову поддержать части генерала Улагая. Донося об этом Главнокомандующему, я телеграфировал:
"Вчера я отдал директиву, невзирая ни на какие трудности, продолжать наступление. Дабы подтолкнуть истомленную непрерывным двухнедельным преследованием, бескормицей и отсутствием водопоя конницу и полностью использовать успех, я бросил весь свой резерв. Сделано все, чтобы на плечах врага достигнуть конечной цели, но ежели бы, учитывая значение Царицына, противнику удалось перебросить к нему свежие силы, рассчитывать на закрепление за нами достигнутых успехов не могу. То, что достигнуто, сделано ценой большой крови и в дальнейшем источник ее иссякнет. Нельзя рассчитывать на безграмотность противника и пренебрежение им значения Царицына. Царицын мы должны взять, но, взяв, иметь средства удержать. В полной мере учитываю важность успеха, достигнутого на других фронтах армии и желательность его развития, но убежденно заявляю, что ежели Царицынская операция будет сорвана, то к нулю рано или поздно будут сведены успехи других армий. Первого июня железнодорожное сообщение через Сал будет восстановлено - к этому дню на головном участке железной дороги должны быть сосредоточены свежие силы, для переброски, с целью закрепления достигнутых успехов. 8 мая в Великокняжеской Вы обещали мне присылку достаточного количества вполне надежной пехоты и артиллерии. В надежде на это, я строю расчет своей операции. За всю операцию на Северном Кавказе, я не просил Вас ни одного человека, сейчас решаюсь на это, в полном сознании необходимости.
Считаю долгом совести донести Вам все вышеизложенное.
Котельниково, 24 мая 1919 года, 16 часов. Нр 0820. Врангель"
24-го мая утром части армии атаковали противника на укрепленной линии Есауловский Аксай. Корпуса форсировали реку на участке хутор Жутов Дураков, сбили противника с укрепленной позиции и угрозой охвата справа и слева заставили стремительно отходить. Красные не успели даже испортить железнодорожный мост через реку Аксай. Неотступно преследуя противника, части 2-го корпуса генерала Улагая к вечеру 24-го мая овладели станцией Гнилоаксайской; в то же время части 4-го генерала Шатилова и 1-го генерала Покровского корпусов, пройдя за день с боем свыше 20 верст, подошли к реке Мышкова, причем 4-ый корпус занял деревню Ивановку.
В боях 20 - 24 мая части армии, особенно же 1-ый корпус, понесли тяжкие потери, как в казаках, так и в командном составе. Между прочими начальниками ранен был тяжело в голову доблестный генерал Бабьев; полковник Ткачев, лично производя воздушную разведку, был ранен ружейной пулей в руку.
Между тем 1-ый Кубанский корпус, развивая дальнейшее наступление свое 2-ой Терской дивизией, войдя в связь с донцами после весьма упорного боя, во время которого терцы пять раз ходили в атаку против красных коммунистов, занял при поддержке донцов железнодорожный мост через реку Дон у хутора Рычкова. Противник отошел к станции Ляпичево. К 27 мая части подошли к укрепленной позиции противника по реке Царица. Я назначил общую атаку на рассвете 27-го числа.