Записки обезьянки Ризы
Шрифт:
от нас унесло уже далеко и что оно тоже погибало. Я вцепилась в Марко, Марко вцепился в обломок и мы поплыли. Чтобы лучше удержаться, я обвила шею Марко хвостом. Но скоро он лишился чувств. Нас еще долго носило по волнам, пока наконец не лишилась чувств и я.
Когда же я пришла в себя, то светило солнце. Я лежала на берегу маленького необитаемого островка, которых много у берегов Италии. Около меня лежал и Марко. Нас обоих выбросило на берег. Я толкнула Марко. Он очнулся, приподнялся и огляделся по сторонам. Скоро
13
…
ласковое солнце согрело нас обоих, но мы к ужасу своему убедились, что на всем островке мы были одни и что расчитывать на чью-либо помощь было невозможно. И для нас потянулись тяжелые часы. Правда, мы нашли несколько диких фруктовых деревьев, плодами которых и утолили наш голод, но нас мучила сильная жажда. Островок оказался безводным. С каждым часом силы Марко падали и кончилось дело тем, что он растянулся на земле, глаза его закрылись и он снова лишился чувств. Я смотрела на него с беспокойством. Если я не дам ему воды, думала я, — то он умрет.
И оставив его одного, я отправилась на поиски. Долго я искала и наконец нашла в скале маленькое углубление, в котором не высохла еще вода от вчерашнего дождя. Я возвратилась к нему, сняла с его шеи платок и помчалась с ним к воде.
Через несколько минут я возвратилась к Марко с мокрым платком и приложила его к его губам. Он открыл глаза. Я опять побежала за водой. Я вернулась со вновь пропитанным водою платком и выжала его ему прямо в рот. Мальчик проглотил воду и, собрав последние силы, пополз за мною к воде сам. Выпив ее из впадины всю, он окончательно пришел в себя и стал меня ласкать.
— Спасибо тебе! — говорил он. — Спасибо тебе!
А я радостно прыгала около него, не выпуская из рук платка и замахала им, точно флагом.
В это время мимо острова проходила чья-то маленькая, красивая яхта. Тогда я вспомнила историю о Робинзоне Крузо, которую мы разыгрывали когда-то в Генуе в балагане, быстро влезла на дерево и из всех сил стала размахивать платком.
— Сюда! Сюда! — стал кричать и Марко. — Спасите! Помогите!
Мой платок был скоро с яхты замечен. Яхту остановили, от нее отделилась лодка, два матроса подплыли к нашему острову и взяли нас с собой. Когда мы очутились на яхте, то нашему удивлению не было границ. Мы увидели перед собой Женю и ее мать и отца.
— Какими судьбами? — воскликнули они все в один голос.
14
Марко не верил своим глазам.
— Что это? — забормотал он. — Да правда-ли это? Неужели это вы? Да каким же образом это могло случиться? Как вы могли сюда попасть?
А они тоже во все глаза смотрели на Марко и на меня и не понимали, как мы могли оказаться на этом островке.
— Марко! — кричала радостно Женя. — Милый Марко! Почему ты именно здесь? Ну, а ты, Риза, как поживаешь?
Марко смотрел на них и от радости ничего 1 не мог отвечать.
•- Я ехал в Неаполь… наконец заговорил он. — К вам… Мне так хотелось вас увидеть!
Все бросились к Марко и ко мне и стали нас ласкать. Потом нас сытно накормили и уложили спать.
Затем мы поплыли к Неаполю. Когда этот город был уже в виду, то отец Жени спросил Марко, что он намерен делать в этом городе?
— Там, за горами, у меня отец и мать… ответил Марко. — Я очень хотел бы с ними повидаться. Я не был на родине уже давно.
Яхта подплывала к берегу и перед нами развертывался очаровательный Неаполь. Голубой залив, на нем, точно чайки, белые паруса, вдали-постройки, а справа голубой, прозрачный Везувий с клубами темного дыма, вырывающегося из него к небу. Марко стоял у борта и не мог оторвать глаз от родного города.
Отец Жени подошел к нему и взял его за плечо.
— Нас так необычайно свела с тобою судьба, сказал он, — и я не хочу расстаться с тобой, не оказав тебе помощи. Через полчаса мы будем уже на суше и там наши дороги разойдутся. Возьми себе на память вот эти деньги. Тут тебе хватит и на дорогу, и на подарки для твоих матери и отца. Если же тебе понадобится что-нибудь еще, то обратись тогда ко мне!
И он дал Марко свой адрес..
— Не благодари меня, сказал он. — Все люди-братья и должны делиться между собою всем, что имеют. Будь здоров, трудись и пусть покровительствует тебе судьба!
Марко был не в состоянии благодарить словами. Он ззял руку говорившего с ним человека и крепко ее пожал.
15
– Это правда, синьор, сказал он и глаза его заблистали, — Все люди братья и не только одной и той же национальности, а всех наций вообще: и вы, и я, и негр, турок и еврей! И когда будет так, то на земле настанет один прекрасный всеобщий рай!
Отец Жени потрепал его по плечу, а Женя с восторженным чувством смотрела то на отца, то на Марко, то на меня. Когда вскоре после этого яхта причалила к пристани и настало время проститься, то личико ее потемнело, на ее глазки набежало печальное облочко и она протянула Марко руку и сказала:
— Прощай, Марко! Увидимся ли мы когда-нибудь еще?
– Кто знает, синьорина? — ответил мальчик. — Гора с
горой не сходится… А ведь вот встретились же мы на этом пустынном островке!
Подъехал экипаж, Женя, ее родители и их знакомые сели в него и поехали в город, а Марко плотнее завернул меня в полы своего пиджачка и отправился вдоль набережной. Завтра же он сядет на пароход, доедет до городка Резины, а оттуда пойдет пешком к себе на родину. Все пережитое останется позади него и перед ним откроется новая жизнь, уже не бродячая, а трудовая и разумная, и он смело и весело пойдет к ней навстречу сам.
На другой день он уже стоит со мною на палубе парохода, отходящего в Резину. Раздается гудок и мы медленно отчаливаем от берега. И вдруг с пристани раздается чей-то звонкий, детский голосок:
— Прощай, Марко!
Марко смотрит на набережную и мы видим на ней Женю и ее отца. Вероятно, они гуляли и неожиданно увидели нас на пароходе.
— До свидания! До свидания! — отвечает он. — Спасибо вам!
Он снимает шапку и еще долго стоит на палубе и размахивает ею в воздухе.
А Женя и ее отец все далее и далее уходят в пространство и наконец при повороте скрываются за молом